оружию до сих пор просыпаются в холодном поту, когда их мучают кошмары из тех времен.
Ярвуд почувствовал во рту металлический вкус крови, и его замутило. То, что у него вообще остались ноги, – это большая удача, Кураши первым делом отрезали пленникам именно конечности. Когда его взяли в плен (самоуверенного дурака, который решил, что сможет без подкрепления пересечь захваченное врагом ущелье), он был уверен, что его съедят еще до заката зеленоватой звезды – местного солнца Кита.
Да, кураши были каннибалами. Точнее – человекоедами, потому что каннибалом можно назвать того, кто ест мясо одного с ним вида, а кураши гуманоидами не были. Его спас нечеловеческий нюх Смитта. Старина Смитт привел карательный отряд, когда полковник уже лежал голышом на плоском камне, служившем разделочным столом курашскому повару, и молился только об одном: чтобы не визжать от страха и отвращения и умереть достойно. Поэтому, когда покалеченного Ярвуда списали по состоянию здоровья, он предложил мистеру Смитту остаться с ним в качестве личного поверенного, секретаря, дворецкого – в любой должности, которую выберет для себя старый друг.
На Блоссоме все пришлось начинать с самого начала. Он, конечно, мог почивать на лаврах военного пенсионера – Мери обеспечила бы ему вполне комфортное существование в Моубрей-холле, – но судьба решила ему улыбнуться. Ярвуд неожиданно вступил в права наследства (умер один из их дальних родственников – бездетный троюродный дядюшка со стороны отца) и получил перешедший к нему по закону титул баронета. Это было очень кстати, теперь он мог войти в столичное общество на равных. Разоренное поместье, которое прилагалось к титулу, он не удосужился привести в порядок до сих пор.
Свежеиспеченный баронет восстановился в университете, закончил его экстерном, параллельно устроившись на службу в канцелярию ее величества в отдел внешних связей. Шесть лет ушло, чтобы достигнуть теперешнего положения. Это было даже проще, чем поначалу представлялось. Актерское мастерство, четкая аналитика, военный опыт – он строил свою карьеру на этих трех китах и преуспел. Он был старшим мужчиной Моубреев и заботился о своей семье так, как считал нужным.
Вот и сейчас Фабиану следовало помочь, заткнуть крошечный ротик леди Джейн, пока она не начала посвящать блоссомскую аристократию в тонкости скандала, в который оказался втянутым барон. Может, действительно стоит на ней жениться? Она не худший для него вариант. Да, вздорна и эгоистична. Но, по крайней мере, молода и образованна. К тому же – дочь министра. В постели с ней может быть забавно…
Ярвуд припомнил аппетитные округлости в декольте маскарадного костюма. Он видел игру Джейн насквозь, особенно после откровенности Фабиана, и пока находил забавным держать леди Баллантайн на коротком поводке, не позволяя с него сорваться, но и не подпуская к себе. В любой момент он может принять ее настойчивые ухаживания, перестав играть в недотрогу.
Ярвуд хмыкнул. Он ведет себя скорее как барышня, размышляющая, уступить или нет страсти молодого повесы, но его это забавляло. Конечно, стоит подождать, что ему скажет сама леди, но он вполне готов расстаться с холостяцкой жизнью. Это Фабиан может себе позволить мечтать о джаргаморских авантюристках, ему же нужна жена спокойная, одного с ним круга, которая не будет мешать его работе и вообще не будет мешать, как это и принято среди блоссомской аристократии.
Ярвуд поднялся уже на уровень третьего этажа. Здесь имелся крошечный, почти тайный коридорчик, которым пользовались исключительно слуги. Он позволял здорово сократить путь. Герцог нащупал задвижку двери, скрытой за портретом какого-то одутловатого джентльмена. Справа раздался шорох. В служебных помещениях царила полутьма, но света вполне хватило, чтобы рассмотреть горничную, идущую из перпендикулярного коридора к узкому стрельчатому окну.
Ярвуд пожал плечами (бедняжка, наверное, заблудилась) и уже занес ногу над порожком… Стоп! Что-то в фигуре девушки показалось ему до боли знакомым. Он повернул голову. Молоденькая девчонка в сером платье с небольшим тюрнюром, в чепце и белом переднике, завязки которого подпрыгивали на тюрнюре в такт шагам. Обычная форма королевской прислуги. Он не видел лица девушки, но она шла вполне уверенно, не кралась, не вжималась в стены. Спокойный четкий шаг…
Обувь! Вся обслуга резиденции носила туфли на тонкой кожаной подошве, чтобы не повредить драгоценные паркетные покрытия. Но Ярвуд готов был поставить свою ужасную маскарадную шляпу на то, что подошвы ботинок незнакомки – плотные и рифленые. Стандартная комплектация.
– Постойте!
Она не обернулась. Просто побежала вперед, к окну, уверенно группируясь, чтобы выбить стекло с одного удара. Ярвуд сорвал с головы пресловутую шляпу – тяжелое уродливое сооружение из дубленой кожи, которое доставило ему сегодня немалое неудобство, – и отправил ее в полет, одновременно кидаясь следом.
Шляпа успела первой. Острым краем она ударила девушку в плечо, заставив слегка изменить траекторию прыжка. Стекло лишь жалобно звякнуло и пошло трещинами. Одновременно со звуком удара Ярвуд схватился за серый подол платья, дернул на себя, гася собственную скорость, и завалил беглянку на паркетный пол. Особо не церемонясь, он оседлал добычу и схватил за запястья, быстро осмотрев ее руки на предмет ядовитых когтей или отравленных игл. Потом громко крикнул:
– Карамель!
Звуковой коридорный датчик сработал на слово-пароль, и уже через пару секунд, топоча и перещелкивая затворы, со всех сторон стали вбегать охранники. Все же недаром он с такой тщательностью подготовился, хотя и его личную удачу не стоит списывать со счетов. Если бы не эта случайная встреча, диверсантка бродила бы по резиденции еще бог знает сколько времени.
