– Будьте осторожней, – шепнула подошедшая Афродита, – герцогиня Кент смотрит в вашу сторону крайне неодобрительно, а вы знаете: сплетни, пущенные ее дряблой, но сильной рукой, всегда достигают цели.
Джейн обернулась к подруге, замечая уголком глаза, что ее знакомые прекратили беседовать и теперь за ними наблюдают.
– Милочка, – проговорила леди Баллантайн, растягивая гласные. – Принесите мне веер, будьте так любезны.
Мисс Спарк застыла изваянием. Краска залила ее щеки, по крайней мере ту их часть, которая была видна из-под маски. Это было оскорбление – ничем не прикрытое. Ее ставили на место. Жестоко и несправедливо наказывали, предлагая исполнять обязанности горничной. Афродита сдерживалась, чтобы не расплакаться, замечая холодные брезгливые улыбки окружающих. Она развернулась и неловко пошла в сторону выхода, просто чтобы скрыться ото всех и поплакать вволю.
– Я оставила его где-то наверху, – еще громче проговорила леди Джейн. – Поищите в комнате прислуги.
Этот финальный оскорбительный аккорд вызвал неуверенные смешки молодых аристократов, но, впрочем, все забыли о неловкости уже через несколько минут. Герольд сообщил, что к резиденции ее величества приближается дирижабль миньского посла, и молодежь отправилась в парк.
Афродита стояла за колонной и пыталась унять нервную дрожь. Она отомстит. Выждет и отомстит проклятой корове Джейн!
– Милейшая мисс Спарк, вы чем-то расстроены?
Девушка подняла глаза. Над ней возвышался барон Моубрей, здорово захмелевший и уже слегка не контролирующий четкость своих движений. Афродита взмахнула веером и улыбнулась:
– Полноте, барон. Как можно грустить на таком великолепном балу? У меня просто слегка закружилась голова от духоты. Не желаете сопроводить меня на воздух?
Фабиан повертел в руках маску, оглянулся через плечо, подмигивая двум каким-то джентльменам в одинаковых недорогих костюмах, и предложил даме руку:
– Вы правы, прогулка нам обоим пойдет на пользу.
Он неуверенно повел девушку к выходу, доверительно поясняя:
– Оказывается, когда человек резко перестает пить, ему не стоит и возвращаться к этой пагубной привычке.
– Вы навеселе?
– Навеселе? Мисс Спарк, вы меня обижаете. Я пьян практически в стельку. Причем даже объяснить не могу, когда и как мне удалось так набраться.
Афродита сморщила носик, демонстрируя неудовольствие грубыми словами, потом сделала скидку на состояние барона и решила прекратить гримасничать.
Они вышли на балюстраду. Глубоко и часто дыша, Фабиан прислонился к парапету, потом поднял на девушку слегка прояснившийся взгляд:
– Я слабый человек, любезнейшая мисс. Слабак и трус. Вместо того, чтобы действовать, я выжидаю и, чтобы как-то притупить болезненность ожидания, смотрю на дно бокала. Я жалок. Признайтесь, Белладонна, я вам противен?
Афродита была сообразительной девушкой, она не стала поправлять допустившего ошибку барона:
– Я вами восхищаюсь, – вместо этого сладко ответила она.
Фабиан посмотрел на нее таким долгим взглядом, что Афродите на мгновение показалось, что он ее поцелует.
– П-позвольте узнать, что именно во мне вас так восхищает?
– Вы блестящий аристократ, истинный сын Блоссома…
Барон оттолкнулся от парапета, придавая своему телу вертикальное положение.
– Вы не знаете, – перебил он девушку, – не-зна-е-те. А она… Она знает. С ней я всегда уверен, что могу стать лучше…
Он отвернулся и пошел в сторону, слегка пошатываясь.
– Белладонна! – закричал он в небо. – Я не могу без тебя!
За ним следовали джентльмены в одинаковых костюмах.
«Кажется, меня сегодня вторично прокатили», – пожала плечами Афродита, на этот раз не чувствуя себя оскорбленной.
– А барон-то, оказывается, романтик. Интересно будет взглянуть на предмет его сердечной привязанности. Белладонна-а-а! – передразнила она страдальческий вопль Моубрея и захихикала.
Возвращаться в полупустую бальную залу не хотелось, смотреть на миньского посла – тоже (Афродита когда-то общалась с одной дамой, которая говорила, что все миньцы – косоглазые кривоногие карлики), и девушка спустилась в парк, чтобы обойти здание и пройти к парадному входу. Ей ничего не оставалось, как искать транспорт до Моубрей-холла, а там ночь напролет заниматься упаковкой багажа. Адонис, конечно, тоже расстроится, но не нужно тревожить его раньше времени, пусть пообщается со своим новым приятелем.
Девушка свернула с гравийной дорожки – острые камешки причиняли боль сквозь тонкую подошву туфель – и пошла у самой стены замка. Завернув за угол, она остановилась и восхищенно всплеснула руками, увидев королевскую процессию, шествующую на встречу миньского посла. Ее величество, закутанная в экзотические шелка, черные и зеленые, шла чуть впереди. Запястья и щиколотки украшали сотни золотых колокольчиков, издающих
