— Не нравлюсь? — спросил охотник, заметив, что наблюдаю за ним.
— Почему? Ты симпатичный, — честно ответила я, нисколько не смущаясь.
Варнар вопросительно поднял бровь. Эх, нужно было сказать что-то ожидаемое, теперь придется объяснять свои мысли. Правильно говорят: молчание — золото.
— Есть мужчины, притягивающие взгляд внешним совершенством, есть — внутренней силой и уверенностью. Ты относишься ко вторым, впрочем, и некрасивым тебя назвать нельзя, — заметила я, решив не заострять внимания на шрамах нитха, которые только добавляли ему привлекательности.
Вообще, лицо и внешняя красота для меня не имеют значения, глаза намного боле выразительны, особенно взор человека, многое повидавшего в жизни и на многое способного.
— Интересное умозаключение. Я не замечаю у тебя патологического страха. Опасения — да, но не страх. Неужели совсем меня не боишься? — насмешливо спросил охотник.
Интересно, что он хочет услышать? Внимательно за мной наблюдает, а в глазах непонятные мне эмоции. И вроде ведет разговор с насмешкой, и в то же время что-то мне подсказывает: он серьезен как никогда.
— Ты суровый и неприступный. С одной стороны, я действительно тебя опасаюсь, ты мне кажешься машиной, которая только и живет во имя чести и создана, чтобы исполнять свой долг. И сейчас этот долг направлен против меня.
— Дерзкая девочка… — криво усмехнулся нитх.
— Но, с другой стороны, я чувствую, что ты не причинишь мне зла, не будешь умышленно жесток со мной, — пропустила его слова мимо ушей. — И я уверена, что ты действительно поступишь правильно, хотя и не понимаю пока почему. Это странно, но я не только верю тебе, но и доверяю.
— А как же твои слова о том, что сейчас находишься с палачом? — тихо спросил Варнар.
— Такое уж мнение о тебе сложилось… — пробормотала я, а затем неожиданно для себя спросила: — А как на самом деле?
Уголки губ нитха приподнялись, и он как-то странно посмотрел на меня, словно хотел заглянуть прямо в душу. Что-то необычные у меня ощущения, будто все нереально — и наш разговор, и наши взгляды.
Я понимала, насколько нитх опытнее меня, насколько превосходит во всем, и ждала его ответа, словно тот решал мою судьбу.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, там, чувства, эмоции, желания? Они есть?
Хотя нитха в бешенстве имела счастье лицезреть.
— Естественно, все мы люди.
— Просто не верится, — рассмеялась я.
Как же мне сейчас невероятно хорошо! С чего это вдруг?..
— Предлагаешь продемонстрировать на тебе? — спросил Варнар и посмотрел пристально, проникновенно.
Нитх плавно поднялся, и в каждом его движении сквозила какая-то нечеловеческая, звериная грация. Подойдя ко мне, он присел рядом, вводя в ступор такой близостью. Решив не предпринимать пока никаких действий, я наблюдала, как он провел руками по моим плечам, распустил волосы, которые каскадом упали на плечи.
Я ждала сама не зная чего… А мужчина смотрел на меня, не отрывая странного взгляда.
— И как же ты прикажешь поведать тебе о нашей жизни? — чуть иронично спросил Варнар.
Я сразу поняла, о чем идет речь.
— Лучше на примерах. Как вообще у нитхов с личными отношениями?
Краска стыда залила мое лицо, когда представила, как мы выглядим со стороны, и отметила, как пристально охотник меня рассматривает. Если поразмыслить, мои вопросы были наглыми, но думать я не хотела, меня несло.
— Все прекрасно, — усмехнулся Варнар, ответив несмотря ни на что.
Я сидела и не решалась пошевелиться, от волнения непроизвольно облизала губы, взгляд же Варнара скользнул на них и застыл.
Моя интуиция нашептывала, что я могу расспрашивать дальше. Поинтересуйся у меня в тот момент, почему я вообще завела этот разговор, ответить не смогла бы.
— Ну да. Вам не отказывают. — О, Единый, что я несу?!
Мужчина довольно быстро склонился ко мне, и не успела я охнуть, как мой затылок обхватила крепкая рука, а губы нитха оказались очень близко от моих.
— Осторожнее, Рада, такие оскорбительные намеки могут и не простить.
— Я не хотела обидеть, — нахмурилась в ответ, но взгляда от его губ отвести не смогла. — Но согласись, с вашей репутацией может быть и такое.
— За честью охотников внимательно следят. Охраняя закон, мы первые должны быть его примером. В нашу личную жизнь не вмешиваются, пока все
