Следующим утром Ульрик отправился на работу, снедаемый мрачными мыслями.
Пора подвести итог.
Он был жив. Что не могло не радовать. С другой стороны, в этом состоянии он пребывал не где-нибудь, а в Блэткоче, единственном городе во Вселенной, где мертвым быть гораздо предпочтительнее. Прежде всего потому, что мертвые не ощущают запахов, да и прочие органы чувств работают у них так себе. А отсутствие обоняния, осязания и зрения делало нахождение в Блэткоче вполне приемлемым.
Поднаторев в здешней топонимике, Ульрик начал как можно невиннее прогуливаться по улице Безопасная.
Поначалу все шло неплохо.
Таинственная личность в коричневом дафлкоте с капюшоном и утыканной гвоздями крикетной битой в руке направилась было к Ульрику, но тут каланча в серой трилби саданул любителя крикета дубиной по затылку. В двух шагах от Ульрика новенького самым бесцеремонным образом остановили ударом кастета в ухо.
Неприятностиметр саркастично промолчал.
Однажды Ульрику довелось видеть на картинке пищевую цепочку: одна рыбка пожирала другую, та в свою очередь становилась обедом для третьей, более крупной рыбины, а ее глотала еще одна. В то время как червяк на крючке наслаждался ванной с проточной водой.
На мостовую легла длинная тень, и Ульрик обернулся. Позади стояла башня с часами без стрелок. В клюве каменной химеры скрипуче раскачивался фонарь. Занавеска на окне шевельнулась, и внутри мелькнуло белое пятно.
Ульрик с надеждой глядел на последнего бандита в кальсонах, клетчатой жилетке и шляпе-канотье. Тому выпало сойтись в схватке с двумя хорошо вооруженными конкурентами, и теперь он еле держался на ногах. Весь избитый и изрезанный, модник с трудом сделал пару шагов, после чего упал навзничь.
Видимо, Ульрик хотел от жизни слишком многого.
Из-за угла вынырнул полицейский патруль. Взорам блюстителей закона предстали пятеро изувеченных блэткочцев, что лежали вповалку посреди улицы. Над побоищем, изо всех сил стараясь не улыбаться, возвышался Ульрик.
Полицейские замерли. Безусловно, им было предписано задержать вероятного убийцу, но множество бездыханных тел недвусмысленно намекало, что подобные действия ни к чему хорошему не приведут.
– Портрет этого парня с самого утра висит на доске объявлений, – прошептал патрульный – худой и длинный как жердь. – Какой отсюда вывод?
– Он преступник, – ответил невысокий, напоминавший хорька полицейский, в не по размеру подобранной форме.
– Не просто преступник, Фейлор. Особо опасный преступник, – говоривший наставительно воздел палец.
– И что будем делать? Арестуем его? Ха-ха, шутка! Нет, правда, я несерьезно. Вот умора, да?
Повисло неловкое молчание.
– А ведь ты до сих пор констебль, Фейлор.
– И ты тоже, Манахайм.
– Ты младший констебль.
– У меня жена. И дети, – пролепетал Фейлор.
– Я передам им привет.
Втянув голову в плечи, Фейлор отправился выполнять задание.
– Констебль?
– Да? – обернулся Фейлор.
– Подозреваемый в другой стороне.
– О. Благодарю за помощь.
Тень исчезла. Ульрик обернулся и увидел, что башня с химерой на фронтоне куда-то подевалась. Или ее не было вовсе?
Накрапывал мелкий дождь.
– Нельзя ли вас арестовать, сэр? – робко спросил Фейлор.
– Почему бы и нет? – с готовностью откликнулся Ульрик, которому тюрьма была куда милее увольнения.
Полицейский просиял.
– Наручники?
– Не думаю.
– Конечно, конечно, это уже перебор. А я-то – наручники. Ха-ха. Если не возражаете, проследуем в тюрьму.
Оказаться за решеткой Ульрику не довелось.
Есть такое выражение: «Туда, где нас ждут, мы всегда приходим вовремя». Ульрик был с ним не согласен. Он также подозревал, что подобное
