– Не думаю, что ты найдёшь здесь какао, – пробормотала я, оглядываясь по сторонам. – Пеньки и сугробики – это, несомненно, прелестно, но…
Север неожиданно дёрнул меня за руку, прижав к себе, а потом склонил голову и сделал то, о чём я мечтала сего дня утром.
Он коснулся своими губами моих. Секунду назад мы были два отдельных человека, а теперь у нас вдруг стало одно дыхание на двоих. Жаркое. На вкус как миндаль в шоколаде.
– Когда я тогда в душе увидел, как светится твоя кожа под струями воды, – признался Север каким-то больным голосом, – я понял, что проиграл. Уже тогда я знал, что обязан попробовать её на вкус…
Обжигающе нежное касание языка.
– Ох, – неосознанно всхлипнула я.
– М-м-м… Самый изысканный десерт в моей жизни.
– Не надо…
– И волосы, на твоём теле не было ни волоска. И мысли об этом сводят меня с ума.
– Север, прошу!..
– По имени, – потребовал он, прожигая меня чёрным взглядом. – Назови меня по имени, – и раскрытым ртом провел по незащищённому одеждой горлу.
– Арсений, – с чего вдруг эта покорность и услужливость?
– Хорошо. Ещё раз, ладно?
– Арсений, я…
– С ума сойти! – он выдохнул и, рванув ворот моего пончо, зубами прихватил ключицу, а потом:
– Ещё, – жаркий язык лизнул ямочку внизу шеи, – один, – поцелуй в подбородок, невесомое касание губами, – раз.
– Ар… се… – проклятье, с каких пор я вдруг стала такой слабовольной? И почему чьи-то губы так влияют на моё мышление, почему мои собственные шевелятся, словно сами по себе, подчиняясь чужой воле? Подстраиваясь под незнакомый ритм, отдавая, забирая и требуя ещё…
– Оля… – Северов без труда приподнял меня над землёй и, прижав к ближайшему дереву, вернулся с поцелуями. И все его действия воспринимались мною на ура, одобрялись и…
Где-то недалеко раздался странный звук, совершенно неуместный в своей неожиданности, словно кто-то с размаху хлопнул дверью, и это заставило нас оторваться друг от друга. Я тяжело дышала, не понимая толком, как позволила случиться тому, что случилось, и Северов, казалось, тоже пребывал в смятённых чувствах. Наконец, он медленно моргнул и растерянно произнёс:
– Что это было?
Я порадовалась окружающей темноте и тому, что парень не может видеть цвета моих щёк. А в следующее мгновение вознесла благодарственные мольбы небу за то, что невидимые силы не позволили мне открыть возмущённого рта. Потому что, как выяснилось, Север говорил о странном звуке, а не о том, что только что произошло.
– Ты это слышала?
Я кивнула.
И тут это случилось снова. Раз. Второй. И третий. Короткой очередью в ночное небо улетели сразу несколько захлопнувшихся дверей.
– Кажется, это в лагере… – почему-то прошептала я.
– Не кажется, – ответил парень, быстро расстегивая свою куртку. – Чтоб меня разорвало, не кажется!
Он сорвал с шеи маленький медальон – квадратную монету с дыркой посредине, в которую был вдет чёрный кожаный шнурок – и самолично надел кулон на меня.
– Это маяк, – сбивчиво произнёс, поправляя свою одежду. – Хорошенько спрячь и не говори о нём никому, ладно?
– Ладно. А что ты…
– Если вдруг что-то случится, я тебя найду. Слышишь?
– Не глухая, – раздражённо бросила я, дрожащими пальцами запихивая под пончо амулет и прислушиваясь к участившимся со стороны лагеря неуместным звукам, которые пугали своей частотой.
– Оля, могу я тебя попросить? – Северов вдруг схватил меня за руки и заглянул в лицо.
– Ну?
– Пожалуйста, никуда не лезь. Постарайся просто остаться невредимой.
Словно об этом меня надо было просить. Словно мои цели в этом отношении могут расходиться с его планами на меня, какими бы они ни были.
– Оружия у тебя, конечно, никакого нет?..
Это даже не было полноценным вопросом.
Я грустно хмыкнула и показала ему маленькую ракетницу. Ещё на кордоне, когда я вдруг оказалась лицом к лицу с войной, вытаскивая тела из-под
