— Ты ходил на прошлое Торжище? — один обращался к другому.
— Нет, мне нечем торговать. А ты?
— Ходил и смотрел. По-моему, это какая-то глупость.
Тогда он не стал об этом думать. К тому же у него тоже нечем было торговать. У него вообще ничего не было. Его изорванную и напитанную кровью одежду сняли и дали новую. На шее на шнурке висел какой-то амулет, и он чувствовал, что это что-то важное, но не мог вспомнить почему. Его он, конечно, не собирался обменивать на какую-то безделушку — ведь это единственное, что осталось у него от прошлого.
Слепой все это рассказал Мэтти.
— Позднее я сходил, просто чтобы посмотреть, — продолжил он.
Мэтти рассмеялся К тому времени они уже были близки, и он мог себе позволить подтрунивать над ним.
— Значит, посмотреть?
Слепой тоже засмеялся.
— Ну, ты знаешь, я по-своему смотрю, — сказал он.
— Я знаю, да. Не зря тебя называют Видящий. Ты видишь лучше всех. А что, на Торжище может посмотреть любой?
— Конечно, там нет никаких секретов. Но это было очень скучно, Мэтти. Люди выкрикивали, что они хотят получить. Женщины, помню, хотели новые браслеты и обменивали их на старые. Все в таком роде.
— То есть это как в Рыночный день?
— Мне показалось, что да. Я больше не ходил туда.
Теперь же, в тот вечер, когда прибыли новенькие, слепой заговорил об этом с беспокойством.
— Что-то поменялось, Мэтти. Я слышу, как люди говорят об этом, и чувствую перемены. Что-то здесь не то.
— А что они говорят?
Слепой сидел со своим инструментом на коленях. Он взял один аккорд. Потом нахмурился.
— Не понимаю. Появилась какая-то скрытность.
— Я набрался терпения и расспросил Рамона о том, на что они обменяли «Игровую машину». Но он не знает. Родители не сказали ему, а мама, когда он спросил, отвернулась, как будто что-то скрывает.
— Мне не нравится, как это все звучит, — проговорил слепой, коснулся струн и сыграл еще два аккорда.
— Как звучит твоя музыка? — Мэтти со смешком попытался обратить все в шутку.
— Что-то происходит на Торжище, — сказал Видящий, не обращая внимания на игривый тон Мэтти.
— Вождь говорит то же самое.
— Уж он-то знает. На твоем месте, Мэтти, я бы был настороже.
Следующим вечером, когда они готовили ужин, он рассказал слепому, что собирается пойти туда.
— Я помню, ты говорил, что я слишком маленький, Видящий. Но это не так. Рамон тоже идет. Может, мне нужно туда попасть. Может, я смогу понять, что там происходит.
Видящий вздохнул и кивнул.
— Пообещай мне одну вещь, — попросил он Мэтти.
— Обещаю.
— Ничего не торгуй. Смотри и слушай. Но не торгуй. Даже если очень захочется.
— Обещаю, — ответил Мэтти и рассмеялся. — Я бы и не смог. У меня ничего нет. Что бы я мог отдать за «Игровую машину»? Щенка, который еще такой маленький, что его нельзя отнимать от матери? Кому такой нужен?
Слепой помешал курицу, которая тушилась в соусе.
— Эх, Мэтти, у тебя есть больше, чем ты думаешь. И кто-то может захотеть получить то, что у тебя есть.
Мэтти задумался. Конечно, Видящий был прав. У него было то, что беспокоило его, — сила, он думал о ней, — и, возможно, есть те, кто хочет ее заполучить. Может, ему стоит ее обменять на что-нибудь? Но эта мысль обеспокоила его. И он стал думать о других, менее тревожных вещах.
У него была удочка, но она была нужна и нравилась ему. На чердаке хранился воздушный змей, и, возможно, когда-нибудь он поменяет его на змея получше.
Но не сегодня. Сегодня он будет только смотреть. Он ведь обещал.
Глава 7
