Ему показалось, что он узнал дом, в котором живет со слепым, хотя его едва можно было заметить.
— Деревня, — сказал он, разглядывая вышивку и восхищаясь ее искусностью.
— Я вновь и вновь вышиваю эту сцену, — сказала Кира, — а иногда — не всегда — мои руки начинают двигаться как будто сами. Как будто у нитей появляется своя сила.
Он наклонился поближе, чтобы еще лучше разглядеть вышивку. Крошечные детали поразили его.
— Мэтти, — проговорила она, — этого еще никто не видел, но вот прямо сейчас я чувствую это руками. Смотри.
Он стал пристально смотреть, как ее правая рука взяла иглу с зеленой нитью. Она воткнула ее в ткань там, где была незаконченная вышивка на краю Леса. Внезапно обе ее руки стали слегка подрагивать. Они светились. Он уже видел такое раньше, в тот день, когда Вождь стоял у окна и собирался с силами, чтобы заглянуть за предел.
Он посмотрел на ее лицо: глаза ее были закрыты. Но руки теперь двигались очень быстро. Они вновь и вновь опускались в корзину, меняли нити так быстро, что он не успевал уследить за движениями, а игла втыкалась в ткань, втыкалась в ткань и втыкалась в ткань.
Время словно остановилось. Огонь продолжал потрескивать и шипеть. Шкода, лежавший возле очага, вздохнул во сне. Мэтти безмолвно сидел и глядел на светящиеся руки. Как будто за одно мгновение проходили часы, дни и целые недели. Сегодня, завтра и вчера слились воедино и помещались теперь в этих руках, которые двигались, и двигались, и двигались, хотя глаза были закрыты, а огонь все еще горел и собака все еще спала.
Затем все кончилось.
Кира открыла глаза, села прямо и расправила плечи.
— Я от этого устаю, — объяснила она, но он и так знал. — Вот теперь смотри. Быстрее, потому что все потускнеет.
Он наклонился вперед и увидел, что теперь в нижней части вышивки в Лес входили два крошечных человечка. В том, у которого был за спиной рюкзак, он узнал себя. Он даже разглядел надорванный рукав своей куртки. За ним, тщательно вышитый нитками коричневых оттенков, бежал, задрав хвост, Шкода. А за Шкодой шла Кира в синем платье, с палкой под мышкой и завязанными в хвост темными волосами.
Верхняя часть вышивки тоже изменилась. Теперь рядом со своим домом он увидел фигурку слепого. Он стоял как человек, который чего-то ждет.
И тут Мэтти разглядел толпы людей на границе Деревни. Они несли огромные бревна. Один из них — он был похож на Ментора — давал указания. Они готовились строить стену.
Мэтти откинулся назад и потрясенно заморгал, затем вновь наклонился. Он хотел рассмотреть на вышивке Джин. Но теперь детали расплылись. Он по-прежнему видел цветные стежки, но это уже был простой — искусный и красивый, но простой — пейзаж. Он еще видел какое-то время людей, теперь не таких объемных и без деталей, но они резко побледнели и пропали.
Кира положила рамку с вышивкой на пол и встала со стула.
— Надо будет выйти утром, — сказала она. — Я приготовлю еду.
Мэтти все еще не оправился от увиденного.
— Я не понимаю, — сказал он.
— А ты понимаешь, что произошло, когда ты воткнул нож в колено, а затем закрыл глаза и вылечил рану?
— Нет, — признался он, — не понимаю. Это мой дар. Вот и все.
— Ну вот, — сказала Кира буднично, — а это мой. Мои руки делают образы будущего. Вчера утром эта же вышивка показала мне, как ты выходишь из Леса. И вот днем я открыла дверь — и ты был там, — она усмехнулась. — Правда, я не видела Шкоду. Это был приятный сюрприз.
Услышав свое имя, пес проснулся и посмотрел на нее. Затем подошел, чтобы она его погладила.
— Пока ты спал, — продолжила она, — я снова села за вышивку и увидела, что меня ждет отец. Это было только что, днем. Теперь они начали таскать бревна, чтобы сделать стену. И ты заметил, Мэтти, как изменился Лес?
Он покачал головой.
— Я смотрел на людей.
— Лес становится гуще. Так что надо торопиться, Мэтти.
Как странно. Ведь то же самое увидел Вождь.
— Кира, — сказал Мэтти.
— Да?
Она вытаскивала еду из шкафа.
— А ты не видела молодого человека с голубыми глазами? Примерно твоего возраста? Мы зовем его Вождь.
Она постояла, раздумывая. Прядь темных волос упала ей на лицо, и она поправила ее рукой. Затем покачала головой.
— Нет, — проговорила она, — но я чувствовала его.
