На тонких аристократических губах командира корабля играла легкая улыбка. Короткий кивок, и Иркан Урдо сбежал по трапу вниз. Громко лязгнул бронированный люк.
Аранг Винг достал из кармана луковицу хронометра и подсветил циферблат фонариком. Половина седьмого по меридиану Винетты. Рассвет наступит часа через два. Контр-адмирал понял, что спать ему совершенно не хочется. Даже если спуститься в каюту, забраться под одеяло… Нет, решительно, заснуть не получится. Но можно включить свет в кают-компании и перечитать любимые стихи Лотара Врангера. Этот роксоланин удивительно хорошо писал о покорителях бескрайних восточных степей и лесов Алании. Сильный поэт, умел чувствовать жизнь сердцем, и стих у него хороший, легкий.
Глава 13
Утром над водой сгустился туман. Эскадра вынужденно сбросила скорость до семи узлов. Над мачтами подняли сигнальные воздушные шары. Сквозь белесую пелену доносились протяжные гудки.
Аранг Винг, заложив руки за спину, вышагивал по крылу мостика. Пятнадцать шагов в одну сторону, пятнадцать в другую. И так без остановки. Сигнальщики делают вид, будто не замечают контр-адмирала. У них своя служба. Люди до рези в глазах вглядываются в струящиеся над морем волны тумана.
Контр-адмирал не в духе. Туман мешает, связывает по рукам и ногам. Чувствуешь себя как муха в желе. Ничего не поделать. Остается только мерить мостик ногами. Пятнадцать шагов в одну сторону, пятнадцать в другую. Только ждать, когда солнце растопит осклизлую хмарь.
Видимость чуть больше пяти кабельтовых. От дозорной линии толку нет. В такой туман, даже если в середину ордера занесет вражескую эскадру, ее не сразу заметят. Вон по левому борту что-то темнеет непонятное. Похоже на крейсер. Вроде бы «Пикинер» или «Кирасир». Кажется. Нет, крейсера у нас идут по правому. Тогда кто это?
Тишину разорвал истошный вопль сигнальщика с марса фок-мачты. Вспыхнул боевой прожектор. Столб света пробил туман и заскользил по борту неизвестного судна.
Под лучом света в тысячи свечей туман извивался и струился молоком. Тяжелая волокнистая белесая масса текла как живая. Казалось, это огромная медуза заполонила собой мир. Прожектор прожигал ее раскаленной иглой. Мучнистые волны колыхались, текли. Под лучом капельки тумана вспыхивали яркими искрами. Завораживающая картина. Чарующая. Опасная.
Смотришь на живые молочные струи и не замечаешь, как туман проникает в душу, обволакивает и усыпляет. Белые струи струятся, поглощают, затапливают море и эскадру. Они живые, чарующие, гипнотизирующие. Волны тумана подчиняют волю, поглощают, заколдовывают душу. От них цепенеешь, как кролик перед удавом.
Неизвестный корабль приближался. Серый массивный корпус проглядывал сквозь разрывы белесой пелены. Прожектор скользил по броне, выхватывал из облачной хмари башни, трубы, закрепленные на рострах шлюпки. Ненадолго, туман опять быстро заживляет раны от огненной спицы прожектора. Серый призрак скользил беззвучно. Туман вообще скрадывает, ворует звуки.
На «Королевском дубе» пустили пар в ревун. Низкий протяжный гул бил по голове, заставлял болезненно кривиться и стискивать уши руками. Броненосец ревел, как раненый дракон. Гудящий, проникающий под череп, жуткий звук.
Туман течет и клубится. Он слоится жидким густым студнем. Он плывет сгустками над водой. Туман обманчив. Он скрадывает расстояния. Искажает звуки. Иногда кажется, что даже само время тонет и растягивается в мутной паутине. Нет ни воды, ни неба, только густые волны вокруг тебя.
Неизвестный выплыл из белой клубящейся стены. Он совсем близко. Три, четыре кабельтовых? Не более. Еще чуть-чуть, и беды не миновать.
Корабль идет параллельным курсом. Низкий полубак, массивные концевые башни, одноорудийная бортовая башня старшего калибра, характерные треногие мачты, две трубы поперек корпуса, в облике легко узнается «Неприступный» или «Разрушитель». Оба броненосца похожи как близнецы-братья. Да, это наш, на корме развевается лазоревое полотнище с черным драконом Валузии.
– Куда его занесло?
Из штурманской рубки выскочил лейтенант и метнулся к сигнальному прожектору. Включил. Застучал ратьером. Почти сразу в ответ замигали с мостика приблуды.
– Вот так и седеют раньше времени, – бросил в пространство контр-адмирал.
Если концевой броненосец вынесло в голову колонны, то кто знает, что творится в хвосте эскадры? Вот именно. Остается надеяться, что никто не отобьется и не потеряется.
Тяжелое туманное утро давило. В голове бродили нехорошие мысли. Вингу вдруг подумалось, что ночные искрограммы – это чья-то дурная шутка или провокация разведки Заморянской Федерации. Он даже почти было собрался идти в искровую рубку, ему казалось, что вот-вот придет новое сообщение из Порт-Маурта и развеет все тревоги и опасения. А может быть, со встречного купца передадут свежие новости.
Вдруг так и есть? Войны нет. На островах Кос все спокойно. Идет тихая размеренная провинциальная жизнь. На бирже выставляют сахарный тростник, нафту и каучук. Коммерсанты торгуются, ждут выгодный фрахт с бурландским тростником. Контрабандисты радуются грядущему повышению пошлин.
Броненосцы и крейсера вице-адмирала Сорга Урала дремлют у причалов и на бочках. На береговых батареях неспешно идет служба. Солдаты таскают в казармы ром, у кого срок службы выходит, задумываются о покупке куска земли на Прике. Привыкли люди к жизни в колонии, многие не собираются
