Просто снова ушёл в себя, напрягая память. Лицо сделалось пустым, как и тон:
– Помню, меня словно бы погладили по волосам, – он машинально воспроизвёл жест, проведя ладонью по шевелюре, – и знакомый голос позвал по имени. Тогда мир перестал быть чем-то далёким, вновь обрёл цвет, запах и вкус. Я повязал свою ленту и окончательно проснулся уже на дороге, видя тебя впереди.
– Ты хотел сказать – повязал «чью-то» ленту? Увидел и надел.
– Нет, она моя, – возразил он с убеждённостью, с какой говорил о намерениях в отношении Варлога.
– Как ты можешь помнить ленту, но при этом забыть собственное имя?
Плечи напряглись, а челюсти крепко сомкнулись. Вот теперь ему точно стало неуютно.
– Сие мне неведомо, только она определённо принадлежит мне, – скупо ответил Охотник.
– А чей знакомый голос ты слышал?
И снова то же мучение во взоре.
– Не помню, – выдохнул он.
Мне стало искренне его жаль. Память Касинеля представляла сейчас причудливое решето со слишком большими дырами. Кто-то заложил в него яростное стремление покончить с Варлогом, но при том наградил лишь самыми необходимыми знаниями о принце и стёр всё, что составляло личность самого Охотника, как будто нарочно – чтобы ничто не отвлекало это совершенное орудие от цели, ради которой его и вернули в бренный мир. Одна лишь лента случайно просочилась… Или не случайно? Ведь она служила закладкой в дневнике, и она же помогла открыть сундучок.
– Почти пришли, – объявила я, указав на контуры городских ворот впереди.
Получается, всё произошедшее никакая не случайность, а блестящая многоходовая партия. Некая Имельда, жившая во времена принца, знала, что однажды он по чьей-то вине проснётся и первым делом пожелает заполучить её Кольцо. Поэтому она уничтожила упоминания о себе, спрятала украшение в надёжном месте и оставила след в виде тетради и карты, чтобы тот, кто попытается найти реликвию, оживил Охотника, чья единственная цель – убить принца и тем самым защитить Кольцо. Причём провернула операцию наверняка с помощью той ведьмы из легенды, учитывая лояльное, если не сказать – почтительное отношение Касинеля к представительницам нашей профессии. Или же она и была той ведьмой… Ещё это означает, что Имельда знала Касинеля, и он её, скорее всего, тоже, просто забыл в числе прочего. Так или иначе, всё сводится к Кольцу.
От него мысли перепрыгнули к дневнику, покоящемуся на дне моей котомки. Дома нужно будет проявить его целиком и тщательнейшим образом изучить. Возможно, удастся обнаружить новую зацепку.
– Стой. – Я удержала Касинеля, собравшегося ударить колотушкой в ворота. – Лучше в обход.
Глава 9
Вообще-то ворота у нас остались чисто номинально, как часть средневековых оборонительных укреплений. Стена, опоясывавшая некогда Мистиктаун, сохранилась лишь фрагментарно, а двери в город оставались открытыми весь день и лишь на ночь исправно закрывались по инициативе господина Капелюша. Он же назначил себя привратником и соорудил при них сторожку, а жил в коттедже неподалёку.
Если к городу подъезжал незнакомый транспорт, что, надо сказать, случалось реже, чем дожди в пустыне, он затворял ворота, интересовался личностью и целью гостей и лишь потом торжественно отворял их. Приезжие в основном были из числа фриков, которые тащатся от глубинки и мелких скучных городков, или же любители истории, желающие взглянуть на развалины башни, могилу принца и кромлех – что-то вроде местного Стоунхенджа, но, конечно, поскромнее. Иными словами, до недавнего времени у большинства жителей страны не возникало желания не то что захватить и уничтожить Мистиктаун, но даже просто его посетить. Исключение составляла ежегодная ярмарка накануне бала и, собственно, сам Осенний бал, на который съезжалась вся округа.
Я провела Касинеля и Феникса козьими тропами в сад, примыкавший сзади к нашему коттеджу, и, стараясь не производить шума, принесла из сарая верёвку, которой мы привязали коня к яблоне. Густая листва, не пропускавшая лунный свет, снова сделала его невидимым.
– Вот там растёт морковка, можешь нарвать и покормить его. А это, – я ткнула в тёмный прямоугольник на втором этаже, – моя комната. Сейчас зайду домой через центральную калитку и, если всё в порядке, открою окно. Тогда можешь залезать. Только сперва убедись, что поблизости нет никого из соседей.
– Старая ведьма столь строга? – уточнил Касинель, скармливая Фениксу только что сорванное яблоко, и похлопал по невидимой морде. Плод уменьшался прямо на глазах, лишаясь боков под укусами незримых зубов.
Мне даже стало обидно за бабушку.
– Никакая она не ве… в смысле да, сейчас не лучший момент для знакомства с ней и объяснений. И не лучший вид. – Я выразительно посмотрела на единственную деталь одежды Охотника.
– Ах да, твоя куртка… – Он потянулся к бёдрам.
– Нет! – спешно вскинула ладонь я. – Потом отдашь, когда подберём тебе что-нибудь более подходящее.
Пальцы послушно отпустили ткань.
