– Не всё?.. – простонала я.
– На Друзилу Гримсен напали.
– Как напали? Кто напал? – выдавила я онемевшими губами, а перед глазами встала перекушенная пополам белка.
– Она вывела Пикси на прогулку пораньше…
Пикси – это йоркширский терьер госпожи Гримсен, на редкость стервозное и вредное создание.
– …потому что у той в последнее время проблемы с мочевым пузырём. Они даже в лес не углублялись, так, слегка свернули от шоссе, и тут откуда ни возьмись выскочил парень в карнавальном костюме. Ой, ты мне так пальцы сломаешь, – Марика поморщилась и забрала руку. – Так вот, выскочил и перепугал их обеих до полусмерти. Госпожа Гримсен сразу поняла, что он собирается её обесчестить.
Я секунду подумала.
– То есть это первое, что пришло ей в голову?
– Конечно! Потому что он смотрел на неё
– Госпоже Гримсен девяносто шесть.
– Для этих извращенцев нет ничего святого, – громко прошептала Марика, навалившись грудью на стол.
Звякнул дверной колокольчик, и в кафе, пригнув голову, вошёл господин Улаф. Мы как по команде поднялись и начали изображать активную деятельность: я принялась протирать столы, а Марика – проверять, где закончились соль и перец.
Больше всего на свете хозяин «Весёлого ворона» не любил видеть нас без дела, и, надо сказать, мы редко огорчали его этим зрелищем, честно отбивая жалованье.
– Так что там с госпожой Гримсен? – спросила я углом рта, когда Марика добралась до моего стола и потрясла солонку. – Она в больнице?
– О господи, нет, конечно! К счастью, господин Капелюш как раз возвращался на мятой тачке и спугнул мерзавца. Он-то и привёз её обратно и довёл до порога.
Больше до самого открытия нам не удалось перекинуться ни словом.
Но это было ни к чему. Новости крутили по радио, новости обсуждали за столами, новости сочились отовсюду и обрастали подробностями. К обеду вдруг «выяснилось», что маньяк успел порвать кофточку на госпоже Гримсен, но она проявила редкое присутствие духа и лягнула его в то самое место, при упоминании которого мужская половина слушателей поморщилась – в общем, получил по заслугам.
Последнее обстоятельство особенно радовало Ариэль Хук, девушку с широким лицом в следах от выдавленных угрей и мужицкими плечами, совсем не похожую на красноволосую русалочку. Она повторила фразу не меньше трёх раз, смакуя.
Потом кто-то догадался связать нападение на добропорядочную жительницу города и акт вандализма на кладбище, и вскоре все единодушно решили, что оба преступления совершило одно и то же лицо – тот самый маньяк-извращенец. Оставалось только догадываться, что он сотворил с телом принца, после истории-то с госпожой Гримсен.
В обед заглянула Нетта. Она часто заходила ко мне на работу, но в этот раз её появление показалось мне дурным предзнаменованием. На подруге был голубой топ с бахромой и узкие джинсы, в ушах покачивались пластиковые полумесяцы, а в волосах, как обычно, позвякивали костяные бусины.
Воспользовавшись тем, что господин Улаф скрылся в подсобке, я плюхнулась на диванчик напротив неё.
– Слышала, что случилось? – начала я, пытаясь копировать оживлённый тон, которым все делились друг с другом новостями, буквально порвавшими наш городишко.
Нетта оторвалась от меню, которое разглядывала, морща нос, и её зелёные густо подведённые глаза расширились.
– Не может быть…
– А госпожа Гримсен проявляет бойцовские качества не только на распродажах, да? – предприняла новую попытку я.
– Это ведь ты? – Нетта вцепилась мне в руку.
– Не понимаю, о чём ты.
– У тебя кончик носа белеет, когда врёшь. Вот, снова! Выкладывай, как ты это сделала?
– Сделала что?
Я до последнего упиралась, уже зная, что отвертеться не получится.
– Разбудила принца, конечно!
Иногда мне кажется, что Нетта больше подходит на роль внучки моей бабушки. Хотя та вряд ли потерпела бы шальные словечки, то и дело проскакивающие в её речи, и прилепленные по всему дому жвачки.
– Тише! – Я беспокойно оглянулась на соседние столики. – Такого разоблачения моя репутация уже не выдержит.
Нетта скрестила руки на груди.
– Требую подробностей.
– Давай не здесь, ладно? Встретимся после работы, тогда всё и расскажу.
