восходом луга запестрели весенними цветами, расписанными, как и шатры с навесами, разными красками. Доспехи сверкали на солнце, ведь каждый воин усердно начистил их. Многие накинули поверх доспехов яркие сюрко, женщины надели самые лучшие свои наряды, причём у женщин одного дома наряды были схожи. На ком-то был голубой, на ком-то пшеничный, или зелёный, или пурпурный и так далее – и все наряды сверкали золотыми, яркими нитями вышивки. Женщины пастухов были одеты в платья из белой ткани с вышитыми на ней зелёными ветвями и красными цветами. Жительницы Леса носили тёмно-красные котты. Кроме того, женщины украсили свои головы и шлемы мужчин цветочными венками. Большинство женщин были тонки станом, высоки, легконоги да изящны на вид, словно ивовые ветви, что колышутся на берегу ручья.
Те из жителей Дола, кто принимал беглецов, привели их с собой. За те дни, что бывшие невольники провели в окружении заботливых друзей, они заметно похорошели. Люли сильно дивились, видя их радость, и беглецы не знали, что и думать. Некоторым из них это напомнило те радостные дни, что предшествовали неволе, напомнило всё, что они потеряли, и в их сердце на некоторое время поселилась грусть, ушедшая только тогда, когда они увидели, как воины Дола приходят на луг и вспомнили, по какой причине они несут в руках оружие.
К тому времени, как солнце поднялось над горизонтом, на Портовой Дороге показалась большая толпа – это жители города шли на луг, на воинский сбор. Воины, возглавляемые военным вождём, перед которым несли знамя Лика с изображённым на нём божеством с головой в кольце лучей, шли в середине этой толпы. Позади них шествовали Старейшина и Стражи Града, перед ними несли знамя города с изображением городских ворот и башен. Между этими двумя знамёнами развевалось знамя Вола – белый зверь на зелёном фоне.
Когда Стражи Дола, находившиеся на лугу, услышали музыку и увидели, кто идёт в их сторону, они попросили пришедшие уже отряды Дола, пастухов и жителей Леса, полукружием установить их знамёна в той части луга, где Потоки Дикого Озера и Бурной Реки образовывали стрелку, и построиться под этими знамёнами. Воины должны были разделиться на двадцатки, полусотни и сотни. Так всё и было сделано. На знамёнах Дола помимо города были изображены Мост, Бык, Виноградная гроздь и Серп. Три знамени было у пастухов: Зелёный Посёлок, Руно и Терновник.
Жители Леса сказали, что ещё ждут своё знамя, но вскоре оно прибудет.
– А пока, – говорили они, – у нас есть боевые значки, под которыми мы и будем сражаться. Они нам прекрасно заменяют знамя, нам, скудному остатку доблестного в прошлом народа.
Произнеся это, воины указали на два огромных копья. Поперёк одного из них крепилась верёвками стрела, её конец был вымазан кровью, а оперение опалено огнём.
– Вот знамя Стрелы войны.
К другому копью ничего не было привязано, зато наконечник его был широким, длинным и так хорошо начищенным, что издалека было видно, как блестит на нём солнце. Воины молвили:
– Вот знамя Копья! Там, куда слетятся вороны, вы увидите над нашими головами это знамя. Там соберётся много наших сыновей.
Стражи Дола улыбнулись и ответили, что это хорошие знамёна для сражений, а стоявшие рядом воины возликовали, видя доблесть жителей Леса.
Стражи Дола отправились туда, где Портовая Дорога выходила на луг, и встретили жителей города. Двое Стражей пошли по сторонам от военного вождя, указывая ему на то место, где он должен был восседать во время собрания, а другие дождались Старейшину и Стражей Града и присоединились к ним. На лугу и на дороге громко трубили рога, и прибывшие под крики жителей Дола прошли к назначенным местам. За воинами города последовали женщины, дети и старики. Наконец, весь луг покрылся людьми в ярких одеждах и сверкающих доспехах, кроме дальнего конца, где люди образовали круг.
Военный вождь подошёл к месту, где он должен был восседать во время собрания – это был покрытый травой холмик посередине стрелки. Вождь встал рядом с ним и подождал, пока Старейшина и Стражи не займут свои места позади него и немного выше. Чуть ниже, на ступеньке того же холмика, сидел писец с пером, чернильным рожком и свитком пергамента. Писцу принесли гладкий щит, что должен был служить ему подставкой.
Слева от Божественноликого стояли воины рода Лика со сверкавшим оружием в руках, среди них был и Волчий Камень с двумя своими товарищами. Даллаха же не было – он ещё не вполне оправился от ран. По правую сторону от вождя расположились воины рода Вола: вождём его был седобородый старик, дед Наречённой, отец же её уже умер. Рядом с вождём стояла сама Наречённая в великолепных доспехах, которые делали её похожей на жительницу Божественного Града. По крайней мере, так казалось мужчинам. Те же, кто видел девушку вблизи, замечали тяжёлый и изнурённый взгляд, будто у сильно уставшего человека. И всё же, мимо кого бы она ни прошла и кто бы ни посмотрел на неё (а мужчины все на неё смотрели), всякий издавал тихое восклицание восхищения и любви. Женщины же, и особенно молодые, обсуждали, каким прекрасным был её поступок да как хорошо она сама подходила для таких свершений. Некоторые из них теперь тоже хотели надеть доспехи и отправиться на войну наравне с мужчинами. Кто-то в эту минуту был серьёзен и торжественен, как выяснилось позже, другие же говорили впустую. Некоторые даже начинали хвастать, как хорошо они умеют бегать, лазить, плавать и стрелять из лука, и показывали свои сильные руки, а они и в самом деле не были слабыми, отличаясь в то же время истинной красотой.
Вокруг стояли воины – каждый отряд под своим знаменем. За воинами расположились женщины, дети и те из мужчин, что не годились для сражения. Дальше оставили крытые повозки и шатры.
