любимый у нас тоже один, но его не разделить, поэтому сегодня каждая из нас отдаст тебе то, чего ты заслуживаешь.
– А как же Жак?
– Во-первых, я дворянка, а он – рыбак; во-вторых, во Франции существует право первой ночи, и оно принадлежит господину, а не рабу. Мое девство рабу не достанется. Я уже сказала ему, что не девственна. Это принадлежит тебе.
– И мое девство рабу не достанется тоже. Нас так учила мать. – Они откинули свои колпаки и развязали сорочки, которые сползли с них, и скользнули ко мне под одеяло. Мать их учила замечательно, но вот меня это как-то совсем не устраивало. Но их действительно учили, как быть в этом случае, и вот уже одна из них, чуть прикусив губу, стала женщиной и все активнее и активнее действует. Вторая не мешает ей, но нетерпеливо подрагивает ее коленка в такт сестре. Клодин замерла, почувствовав толчки горячей жидкости, и застонала, стараясь продлить удовольствие. Рухнула мне на грудь и долго водила пальчиком мне по плечам.
– Я пойду, а вы оставайтесь. Тебе всегда везет, Жанетт, – немного недовольным голосом сказала она и вышла, подобрав свою рубашку.
Меня вытерли маленькие и ловкие пальчики Жанетт, она припала ко мне и что-то быстро-быстро заговорила на латыни, а потом проделала то же, что и сестра. В отличие от нее, она никуда не ушла, а так и осталась лежать на мне, потому что полностью выложилась в этой гонке желаний.
На следующий день пришел жених, я его видел несколько раз. Довольно пожилой француз из форта Дофина. Вместе с ним пришло несколько мужчин и женщин оттуда. Принесли вино, подарки, стали сватать невесту. Для простого рыбака это большая честь взять в жены дворянку. Девочки понимали, что брак совсем неравный, но ждать и надеяться, что появится принц на белом коне, не приходилось. Дворяне неохотно выезжали в эти места, и одна девушка пожертвовала собой, чтобы составить второй сестре, как она считала, партию. За то время, пока они у меня прожили, они совершенно перестали меня бояться и стесняться, но считали, что я, как буриданов осел, не могу выбрать между ними. Себя они ставили гораздо выше остальных. Брак со мной или даже просто сожительство они считали равным. Все остальные предложения были для них некоторым унижением, которое они решили обыграть таким образом, как сделали это ночью. Свадьбу справили через три недели.
Клодин еще несколько раз «подменяла» Жанетт – я знаю, в постели они разные, а потом мы ушли на зимовку. Жанетт поселилась у меня в каюте. Больше женщин на крейсере не было, остальные жены и девушки офицеров и матросов прибудут в Кронштадт позже. Она же сказала, что сестра беременна, и по срокам получается, что ребенок мой. Ну, пусть тешит свое самолюбие. А к Жанетт я решил пока присмотреться. В постели она очень даже оказалась неплоха. Такая же горячая, как Анна. После того, как все произошло, у нее начался какой-то расцвет. Щеки заиграли, грудь стала расти, и сама она из девочки начала превращаться в женщину. Старательно учится правильно говорить по-русски, понимая, что от этого многое зависит.
Крейсер стремительно уходил в океан, скользя по попутной волне на юг. С каждым днем погода становилась все теплей и теплей, мы убегали от штормов и метелей к месту новой службы. Корабли снабжения подойдут туда только через месяц, они сейчас все заняты на работах. Крейсеру предстоит боевая операция по разведке и уничтожению пиратов, по ее завершении и приступим к созданию базы. А пока разведка, разведка и еще раз разведка. Пощелкивает лаг, отмеряя пройденное расстояние, я определился по солнцу и дал невязку. Проверил несение вахты впередсмотрящими. Пройдено 1480 миль, и нам остается всего день перехода, ближе к вечеру должны появиться первые острова. Первый из них – Волкерс, маленький безжизненный атолл, на котором нет воды. Держаться от него надо подальше, оставляя слева, – его ограждает целая цепь рифов с северо-востока. Ближе к вечеру я убавил парусов и подвернул на запад, направив корабль в проход между континентом и коралловой отмелью.
На первой же разгромленной базе пиратов на Большом Багаме Жанетт притащила себе кучу женских тряпок различных фасонов и другой одежды. В Нововыборге сильно не разоденешься, там в основном рабочая одежда продается в лавке, поэтому выбор не очень. Здесь же ее никто не ограничивал, я только заставил все через прожарку пропустить. Терпеть не могу насекомых. Бр-р-р. А ее откровенно радовало то обстоятельство, что теперь она не стеснена в этом вопросе. Для повседневной носки она выбрала мужской испанский костюм, который слегка подогнала под себя, и широкополую шляпу с пером. Подпоясала все это широким поясом и повесила себе кортик в ножнах – ну чистая пиратская мама! Жизнь в нашей колонии несколько изменила ее, и ей понравилось совместное мытье, поэтому одной проблемой стало меньше. А вот во время боя загнать ее вниз не получалось. Она азартно следила за всем, что происходит, что-то кричала, показывала неприятелю неприличные жесты. Ей нравилась война, ей нравились победы. Ее это очень возбуждало, всю эту энергию она выплескивала на меня в каюте. Не скажу, что мне не нравился ее боевой характер и дух.
Она родом из-под Капбретона, города, который дал название и Кейп-Бретону, оттуда французские моряки уходили ловить треску к Ньюфаундленду еще в шестнадцатом веке. Но поворот русла реки Адур, который сделали в прошлом веке жители другого французского города, Байонна, привел к тому, что порт д’Альбре обмелел, и жители начали покидать некогда процветающий город. Вот их отец и согласился временно переселиться на остров Кейп-Бретон. Дело о повороте реки рассматривал королевский суд, и была надежда, что реку вернут туда, где она протекала с 1310 года. Но суд выиграла более крупная община Байонна, она смогла заплатить больше отступного, поэтому возвращаться девушкам было особо некуда. Их там ждала только нищета. И надежды на брак никакой: кто же возьмет бесприданницу и сироту? А гасконская кровь бурно играла, провинция постоянно воевала то с Англией, то с Испанией и была вся насквозь пронизана сказами и сказками о великолепных победах и сильнейших поражениях.
Ее авантюрная сущность и сложившийся стереотип поведения просто требовал приключений, опасностей – так, чтобы кровь бурлила от избытка эмоций. Закинув длиннющие, до пят, ни разу не стриженные волосы под шляпу с лихо заломленными полями и шикарным страусовым пером, сунув за пояс пару огромных и бесполезных голландских кремневых пистолетов, по сигналу боевой тревоги она вылетала на мостик, и через некоторое время по району
