Сделав не слишком большой круг, князь послал машину вниз, проскользил над водой в бухте и аккуратно притер машину, направив ее к берегу. Несмотря на то что Жанетт вымокла при взлете и посадке, ее восторгам не было конца. Но больше ее с собой не брали. Летала только княгиня в дальнюю бухту внутренней лагуны, где было много лангустов и лобстеров. Святослав не разрешил ей нырять за ними в большой бухте, после того как однажды в эти воды зашла большая тигровая акула.
Ныряла княгиня с огромным удовольствием и на большие глубины. Даже зеленую черепаху поймала и притащила к берегу. Возня с черепахой и привлекла тигровую акулу. Но князь всегда наблюдал за неугомонной ныряльщицей и подскочил к ней на катере сразу, выстрелами по плавнику отогнал хищницу и втащил охотницу с добычей в катер. В тот день они поругались, правда ненадолго, а потом сидели в обнимку и что-то тихонько говорили друг другу на ухо.
Через неделю был объявлен прощальный ужин. В меню были седло барашка, лангусты и лобстеры, жареный и копченый марлин, куча вкусностей, опять пели песни.
Утром прошлись по пляжу и острову и собрали малейшие кусочки мусора. Затем подошли катера, и началась погрузка. К тому времени все было упаковано в контейнеры, они герметически закрылись и были опечатаны. На всех обычная одежда. Матросы скатили контейнеры в воду и подняли на борт с воды.
Ордер пошел в сторону Кронштадта. Анастасия Гавриловна в Выборг идти отказалась, но просила на следующий год прислать Марию домой. Перед самым отходом, уже в Нововыборг и Выборг, князь подарил один из спиннингов Жанетт, которая извела всех на острове со своей рыбалкой.
Анастасия
После победы над французами на переименованных островах – те стали Нововыборгскими – даже как-то посветлело. Лето было теплым, и туманов, даже по утрам, было мало. Ничто не предвещало беды. Федор просто изошел, ожидая от князя ответа на свое сообщение, но его все не было и не было. Зато началась новая война, теперь она носила название «сельдевой». На этот раз с англичанами, которые повадились в нерест ловить сельдь у наших берегов. Сначала их предупреждали, но они упорно не обращали никакого внимания на эти предупреждения. Катеров у нас было всего два: большой и малый бронекатер и штук шесть парусно-моторных кочей, с которых и ловили рыбу. Дошло до того, что с каждым из них приходилось отправлять наряд морской пехоты.
В конце концов у командира малого катера кончилось терпение, и он открыл огонь в ответ на отказ ему подчиниться и следовать на досмотр к Черной скале, где был организован капитан-лейтенантом Макаровым таможенный пост. Казалось бы, заплатите за патент и ловите себе на здоровье, так нет! Пока экипаж промыслового парусника не разорвало пулями крупнокалиберных пулеметов, они продолжали незаконный вылов сельди. С этого и началось.
Пришлось несколько раз выводить крейсер из бухты, чтобы урезонить воинственных рыбаков из Англии. Крейсер потопил еще несколько парусников, из них два или три принадлежали королевскому флоту. Лишь после этого на море стало тихо, но и путина прошла.
С французами из Франции было тихо, они приходили, платили сборы, покупали воду, продовольствие и соль. Сдавали часть улова как налог и уходили к себе. Папская булла действовала на все сто процентов.
Неожиданно стали отмечаться массовые пьянки в северо-западной части Большого Нововыборгского, там существовало несколько французских поселков и рыбацких причалов. Кроме того, стоял бывший французский форт Дофин, который мы даже переименовывать не стали. Большинство жителей форта и окрестностей сами приняли присягу еще в первый год нашего пребывания здесь. Раньше никаких пьянок не наблюдалось. Французское вино было, его на кораблях привозили, платили акциз, если выставляли на продажу, а если пили сами, то мне какое дело до этого? Тут же начали спаивать наших рабочих. Еще в Выборге меня предупреждали, что самое опасное – это крепкие напитки, которые имеют примерно один запах с нашим топливом для большинства техники. Если доберутся до него, то начнутся смертельные случаи. Капитан Головачев установил, что найденные бутылки были французского производства, но во Франции их содержимое не производится. Скорее всего, это проделки англичан. Навигация уже закончена, и корабли все ушли на юг. А тут полезла эта гадость.
А перед этим, с крайним рудовозом, из Выборга пришло сообщение, что Святослава короновали на царство Российское. Когда я узнала об этом, то сразу поняла, что теперь о Святославе как о возможном муже придется забыть. Даже если что-то случится с Татьяной Александровной, то мне и приблизиться к нему не дадут. Там пойдет такая драка за место, что проще пожелать милой княгине долгих лет и цветущего здоровья. Так будет лучше всем. В конце концов, это она больше всех со мной занималась, а я, как глупая курица, еще и на ее мужа глаз положила. Хотя сердцу не прикажешь. Придется становиться примерной приемной дочерью обоих.
И тут новость доходит до ушей моего благоверного. Он заявился ко мне и явно винцо где-то пил. Запах был точно! Не до состояния «зю», но выпил он крепко. И переругались мы по поводу письма князю. Федор требовал заканчивать с эпопеей градостроительства и просить у царя, а иначе как царем он теперь его и не называл – хотя что такое Россия и на каком месте она стоит против Выборга? – вернуть нас из ссылки на чужой далекий остров. Дескать, свою миссию полностью уже выполнили, пора и честь знать. Я отказалась, сказала, что делать мне там нечего, все мое теперь здесь, здесь и хоронить будут. Что только попрошу дочь нашу сюда прислать. Что тут началось! Сплошные брызги слюной, что Машку в заложниках держат, нам развиваться не дают, все ото всех прячут, значит, есть что скрывать. Что очень странно, что ты не догадалась, что они с княгиней посланцы не бога, а черта. Что не может обычный человек сделать то, что натворил Святослав. Я еще раз ответила, что никакого письма на эту тему я писать не буду, а вот о его словах
