огромной жаркой пасти. Она щелкала желтыми зубами, будто капкан.
Прямо перед ним, в передней части ящика, имелся небольшой полукруглый вырез. Так, чтобы он поместил в него свою шею, свесив голову в невыносимый мускусный смрад, исходящий от полудьявола-полуживотного. Под усеянное розовыми сосками волосатое брюхо. А потом эти копыта ударят тебя, как молот обеденную тарелку.
На грязной соломе, между черными тощими конечностями твари, валялись кусочки черепа. Длинные передние ноги продолжали издавать безумный стук.
Туловище твари было слишком большим для этой маленькой колыбели. Он слышал, как ее страшные рога царапают балку под потолком.
И пошел против своей воли в слепящий смрад. Его крики потонули в ускоряющемся стуке копыт. В стуке без ритма по покрытому рубцами черному дереву. Ему казалось, что он все еще слышит отголоски этого стука, поэтому не может унять дрожь в руках.
Он лег горлом в истертое полукруглое углубление в передней части маленького ящика. Тощие передние ноги стали подниматься все выше и выше. К самому потолку. Замерли на полсекунды, прежде чем стремительно ринуться вниз.
И тут рядом возник Люк. Он тряс и будил его.
– Смотрите! Вон там! И там! – голос Люка вывел его из задумчивости. Прищурившись, Хатч всмотрелся в деревья. Туда, куда показывал присевший чуть в стороне от него Люк.
Желудок Хатча сжался.
Они уже два часа шли на запад по сильно заросшей тропе, когда Люк заметил в подлеске два здания.
Когда ему никто не ответил, он повернул голову и посмотрел на отставшую троицу. Они шли, расталкивая локтями жесткие мокрые ветки деревьев, заполонившие собой почти все свободное пространство. И Дом, и Фил хромали. Хатч приотстал, чтобы помогать Дому перелазить через упавшие стволы, в последнее время все чаще попадавшиеся на пути.
Все утро Люк шел впереди. Идти первым было лучше – первым увидишь выход. Постоянно ждешь, что деревья расступятся и лес кончится. Ты лучше мотивирован продолжать движение.
– Смотрите, – Люк повысил голос, чтобы его услышали сквозь шум стучавшего о полог листвы дождя. Он указал на два здания, неясными силуэтами темневших среди деревьев.
Деревянные доски на стенах вспучились от влаги и почернели от земли до самых окон. Сложно было сказать, закрыты окна ставнями или нет. На крыше одного из зданий виднелось нечто, напоминающее каменную трубу, пока не скрылось за сеткой листвы.
– Что это, шеф? – отозвался Хатч. – Какая-нибудь приличная забегаловка?
– Или большая страшная росомаха, – добавил Дом.
Люк ждал, пока остальные его догонят.
– Еще два дома.
Хатч тяжело дышал, после того как помог Дому перебраться через очередной упавший ствол. Он посмотрел туда, куда показывал Люк.
От домов их отделяли густые заросли крапивы с черными колючими стеблями. Пространство над крапивой было заполнено двадцатиметровой непролазной сеткой из березовых и ивовых ветвей.
– Просто продолжаем идти, – сказал Дом. – Мы не знаем, что в тех домах.
Люк кивнул.
– Даже думать не хочу. Интересно, зачем они здесь?
Хатч положил руку Люку на плечо.
– Угостишь сигареткой?
– Конечно, – Люк полез в боковой карман своих непромокаемых брюк.
Хатч взял сигарету в рот.
– Наверное, брошенное поселение.
– Где жили другие чокнутые ублюдки, – сказал Дом.
– Здесь давно никого не было, – Хатч посмотрел себе под ноги. – Эта тропа соединяла дома с другим местом. Видите? – Он приподнял ногой покрывало папоротника. – Тут остались следы от колес повозки. Их все еще видно по краям тропы.
Люк снова встал в полный рост, хрустнув суставами в коленях. Он представил себе неприветливый интерьер этих зданий. Сырой, темный, пораженный спорами плесени. Представил, каким отчаянием пропитано неуютное, давно покинутое людьми место.
– Как там впереди? – спросил Хатч, нарушив задумчивость Люка.
– Все так же, – ответил тот.
Хатч застонал и потер ладонями лицо.
– Небольшой у нас прогресс, парни.
