Хатч снял рюкзак.
– Кто знает. В этом природном парке никто ничего не выращивает. Здесь дикая местность. В том-то и дело. Можно мне сигаретку?
Люк вытер глаза. По его щекам текли слезы. Частицы порошкообразной коры проникли под веки.
– Это убитый волком лось или олень. А потом… что-то закинуло его на дерево. Он бросил пачкой «Кэмела» в Хатча.
Тот поднял ее с земли.
Фил нахмурился, уставившись себе под ноги.
– В лесу есть смотрители. Рейнджеры. Они бы…
Хатч пожал плечами и закурил.
– Не удивлюсь, если мы – первые люди в этих краях. Серьезно. Подумайте, насколько огромен этот лес. Двадцать семь тысяч квадратных километров! Большинство из них – нетронутая природа. Сойдя с последней тропы, мы прошли минимум пять километров, и вряд ли здесь ступала нога человека.
Люк выдохнул дым и продолжил:
– Медведь. Может, медведь его туда закинул. Чтобы никто не съел. В смысле, на земле.
Хатч посмотрел на кончик сигареты и нахмурился.
– Может быть. А в Швеции они большие?
Дом и Фил присели. Фил закатал рукав до локтя, обнажив пухлое белое предплечье.
– Я уже весь исцарапался.
Лицо Дома было белого цвета. Даже губы.
– Хатч! Я засуну эту карту в твою бесполезную йоркширскую задницу. – Он часто разговаривал с Хатчем в подобном стиле. Люк всегда удивлялся вспышкам вербального насилия. Но в этих перепалках не было подлинной ненависти, только фамильярность. Это означало, что у Дома с Хатчем были теперь более близкие отношения, чем у него. А он всегда считал Хатча лучшим другом. Поэтому дружба Хатча и Дома вызывала в нем жгучую ревность. Все они знали друг друга уже пятнадцать лет, но Дом и Хатч были так же близки, как во времена учебы в университете. Даже спали в одной палатке. При таком раскладе Люк и Фил чувствовали себя обделенными. Люку казалось, что Фил чувствует себя так же, как он. Даже если в этом нельзя признаться без взаимных оскорблений.
Дом стянул с ноги ботинок.
– Устроил нам праздник, мудак. Мы заблудились. У тебя же ни малейшего понятия, где мы находимся. Верно, фрукт наструганный?
– Остуди свои ботинки, Дом. Двинем туда. – Хатч указал в направлении, куда они пробирались. – Ты будешь есть горячую фасоль с колбасой на берегу реки. Там сейчас натягивает палатку и разводит костер квартет шведских красоток. Так что расслабься.
Фил хохотнул. Люк улыбнулся. Дом неохотно присоединился к ним, но уже через несколько секунд искренне хохотал. Смеялись все. Над самими собой, своими страхами и над тем существом на дереве. Смех помог им отстраниться от всего, он был необходим.
Реку они не нашли, а аппетитная мечта о шведских девушках и горячей фасоли с колбасой померкла, как сентябрьский свет, а потом и вовсе исчезла вместе с надеждой выйти из леса в тот же день.
Пока трое из них сидели на корточках в тишине – Люк в стороне от Дома и Фила, поедавших энергетические батончики, – Хатч снова уставился на карту, наверное, в пятый раз за последний час. Он прочертил грязным пальцем намеченный короткий путь между тропой Сорстубба, с которой они сошли в полдень, и тропой у реки. Снова сглотнул паническую дрожь, появившуюся в горле с наступлением сумерек.
Еще утром он мог точно указать на карте их местонахождение. И когда они были в Елливаре, и в округе Норрботтен. Но к концу дня, когда проглядывающее сквозь верхушки деревьев небо начало темнеть, он уже не был уверен, в какой точке разделяющего две тропы леса они находятся. Выбирая этот маршрут, он не ожидал такого количества оврагов и непроходимых зарослей.
Ерунда какая-то. Они даже приблизительно не следовали выбранному курсу. Чувство, что они двигаются в верном направлении, покинуло его больше двух часов назад. Как будто лес вел их. Нужно было идти на юго-запад, но когда они углубились в лес на четыре километра, их словно стало тянуть на запад, иногда даже на север. Они могли продвигаться лишь через редкие заросли и там, где между древними деревьями открывался проход, поэтому долго шли в неверном направлении. Он должен был это учесть.
Вот, дерьмо!
Хатч оглянулся через плечо на остальных. Может быть, пора принять новое решение: вернуться туда, откуда пришли. Но если он даже найдет дорогу назад, к тому времени, как они вернутся туда, где были в полдень, стемнеет. А значит, им снова придется проходить мимо того дерева, с висящим животным. Он чувствовал, что эта идея не понравится Дому и Филу. Люку все равно. Хотя лес, похоже, тревожил и его. Признаком этого были начавшиеся разговоры с самим собой. И с тех пор, как они углубились в лес, Люк непрерывно курил. Тоже плохой знак.
Физические нагрузки хотя бы отвлекали от догадок насчет того, как труп оказался на дереве. Хатч никогда не видел ничего подобного. Не читал и не слышал о таком. За все двадцать лет занятий туризмом. Люка открытие тоже привело в замешательство. Похоже, его друг все еще мучается разгадкой тайны. Они думали об одном и том же: кто смог так уделать такое крупное животное? В голове Хатча мелькали образы медведей, рысей, росомах, волков.
