– Черепушка трухлявая! Я – наследник клана, ты не смеешь не выполнять моих повелений!
Алые огни в глазницах укоризненно сверкнули.
Хотелось плакать. Неужели столько усилий – и все впустую?!
Но прежде, чем я успела разразиться рыданиями, в дверь осторожно царапнулись, и, получив разрешение, в мастерскую заглянула Яся.
– Там это… Проклятущая с Подлым пришли, – этих двоих вся моя живность бесповоротно записала в «бывшие» друзья и теперь именовала исключительно по фамилиям.
Собралась приказать гнать их в шею, но опять безнадежно опоздала. Наплевав на просьбу ждать у двери, парочка уже маячила за спиной белки. И даже свежая царапина на щеке Леси и ее дорогущее платье, заляпанное соком мухоморов не вызвали в моей душе одобрения. Какая теперь разница? Я умираю! Проклятие не снять!
– Мы не могли пропустить этот момент, – будто извиняясь, произнес Милослав.
Все, я взорвалась!
– Что же цветов не принесли, хоть завалящий букетик?! Как раз мне на могилку! Впрочем, Леська у нас теперь богатая, могла и памятник заказать, за нее ведь страдаю!
Проклятущая посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
– Ксинка, ты что?
– Возникли проблемы? – вмешался более рассудительный Милослав, пока мы с его драгоценной не подрались.
– Ничего не получилось, – скупо объяснил Влад.
Повисла короткая тишина, во время которой мне казалось, что слышу биение всех сердец, каждого по отдельности. Сердце Влада будто замерло, собралось остановиться вместе с моим. Демон чувствовал себя униженным перед людьми, нервничал, его сердце билось дробно и часто. Милослава – наоборот, редко и тяжело. И только Леся была абсолютно спокойна.
– Попробуй приказать ему перенести проклятие на меня, – вдруг предложил Милослав. Потом повернулся к невесте и поцеловал ее в щеку: – Прости, родная, но так будет честнее.
– Уверен? – уточнил Фрэй.
Подлый отрывисто кивнул.
– Не хочу никого разочаровывать, – вклинилась Леся, – но, по – моему, эта штука не снимает проклятия, потому что нечего снимать.
Все, кроме жениха, посмотрели на нее, как на недалекую особу, Милослав начал было увещевать, но Лесе всегда было безразлично, кто и что о ней думает, поэтому она спокойно продолжила:
– Аксинья, как самочувствие?
– Н – нормально… – ответила бездумно.
– Склизкий холод внутри? Слабость? Тоска такая, что хоть плачь? Болит где?нибудь? – не отставала эта неугомонная.
Я прислушалась к себе и несколько мгновений спустя медленно покачала головой.
– Ничего такого.
– И давно?
Вот же зануда!
– Так, чтобы совсем хорошо, – пару дней…
Чувствовала, что она к чему?то ведет, а к чему, не понимала. Эмоции, наверное, отвлекали.
Бывшая подруга сузила глаза, посмотрела на меня как?то пронзающе и скомандовала:
– Раздевайся!
Вот это уже был перебор.
– Что?! – я сверкнула глазами и уперла кулачки в бока, всем своим видом показывая, что кое?кто почти дошел до границ моего терпения.
– Она пятна посмотреть хочет, – примирительно положил руку мне на плечо Влад.
Поначалу было стыдно, все же в мастерской, помимо Влада и Леси, присутствовали Милослав и Фрэй. Потом подумала, что раз уж стою на краю могилы, такое чувство, как смущение, можно и отбросить. А еще позже проклюнулась чисто ведьминская изворотливость, и я, расстегнув платье, просто вытащила одну руку из рукава.
И тихонько ахнула.
Лишний раз смотреть на уродливые пятна я избегала, было страшно и противно, а в последние дни так закрутилась между демоном, практикантами и нашим с Владом разгорающимся чувством, что не до разглядываний себя в зеркале получилось. И вот теперь я с изумлением взирала на почти чистую руку. Красноватые пятна еще оставались кое – где, но как та, кого учили лечить, я с уверенностью могу сказать, что и они скоро пройдут. Единственное же темное пятно, которое осталось на предплечье, теперь походило на обыкновенную родинку. Некрасивую, но совершенно безвредную.
