еще и быстро – бегом.
Бросился служка к воротам, привратника разбудил… заскрипел малый засовец, за ним натужно потянулся большой…
Набив дорогостоящей упряжью пару мешков, Янис закинул их на круп коня, запахнул серый свой плащ, усмехнулся: скоро, скоро ему не такие плащи носить! Шелковые! Ну, почти… Теперь главное, чтоб эти раньше времени тревогу не подняли.
– Пойдем к реке, коня почистим… больно уж грязен. Ужо довели!
Отвесив служке смачного подзатыльника, верный слуга воеводы погрозил кулаком воротнику и вывел коня со двора. Вскочил в седло… Растрепанный мальчишка побежал рядом…
Избавиться от него! Вот здесь вот, у реки… Затем сбрить усы, переодеться – и с купцами. Коня же…
– Далеко собрался, Янис? Как там наш славный воевода, поди, почивает еще?
Услыхав насмешливый голос, беглец резко обернулся…
Гинтарс! Воинский слуга князя! Видно, твареныш, следил… Ла-адно…
Нож Янис метнуть не успел. Руку перехватил выскочивший из кустов воин. Тут же появился и второй… да еще Гинтарс. Навалились, связали именем князя Довмонта. Юный служка только глазами хлопал, дивился – ну и дела-а-а!
– С нами пойдешь, – глянул на него Гинтарс. – Посидишь на княжьем дворе… какое-то время, да.
Слугу воеводы сразу же бросили в подвал, сорвали рубаху и взяли в кнуты, так что мало не показалось. Даумантас присутствовал на процедуре, сидя в старом резном кресле, и молча смотрел, как кричал и извивался от боли Янис, не такой уж и верный слуга воеводы и, похоже, убийца гонцов.
Впрочем, схваченный запирался недолго:
– Это не я! Не я! Это все он, Сирвидас, мой хозяин! Это все он приказал.
– Зачем? – негромко уточнил кунигас.
– Чтоб ты, господин… чтоб тебя… чтоб сгубить! Или чтоб к немцам, в плен.
– Так, – задумчиво покусав губу, Довмонт повелительным жестом остановил не в меру ретивого палача и пристально взглянул на предателя. – И ты повторишь все это при воеводе?
– Повторю! – истово задергался Янис. – Это же все он, он! Клянусь Перкунасом, я тут и ни при чем. Просто приказания хозяина своего выполнял и вот…
– Помолчи, – князь поморщился и щелкнул пальцами. – Любарт, Гинтарс. За воеводой, живо. Впрочем, стойте. Сам с вами пойду.
Охранявшие покои воеводы стражники отворили ворота сразу же, как только узнали князя. Правда, старого Сирвида в покоях уже не было. Слуги же показали, что хозяин их срочно отъехал в Нальшаны по какому-то очень важному делу. Вот прямо посреди ночи и отъехал, лишь пару отроков с собой прихватив.
– В Нальшаны, – Довмонт покривил губы. – Что ж… Седлайте коней!
В Нальшанах, куда кунигас и его люди прибыли уже на рассвете, предателя не оказалось! Мало того, исчезла и все его семья – жена и два сына. Воины воротной сторожи лишь разводили руками:
– Воевода приказал… сказал срочно… Да, поехал по новогрудскому шляху.
По новогрудскому шляху… Даумантас, конечно, выслал погоню, но особенно на ее успех не надеялся – у беглеца сто дорог. Старый Сирвид мог податься куда угодно. В орден, в Псков, к новгородскому князю Дмитрию. А вот в Новогрудок – нет! Вряд ли предатель смог бы чувствовать себя в безопасности у Тройната.
Зачем же тогда по шляху? Следы запутывал? Наверное, так.
Странный выбор пути опального воеводы нашел свое объяснение к вечеру, когда в Утенский замок явился вислобородый Жемойда, один из бояр великого князя Тройната. Явился растерянный, в крови – непонятно, своей или чужой.
– Беда, Даумантас! Великий князь убит!
– Что? – в первый момент кунигас еще не до конца осознал всего ужаса сей недоброй вести. – Как убит? Кем?
– Слуги Миндовга отомстили за своего господина, – облизав потрескавшиеся от ветра губы, пояснил вестник. – А направлял их – Войшелк! Войшелк, Войшелк – тут и думать нечего. С ним же и Гердень-князь, давний наш недруг.
Войшелк… Старший сын Миндовга. Единственный, оставшийся в живых. Жил себя спокойно, наособицу, во власть никуда не лез, даже, поговаривали, принял крещение и основал монастырь где-то на Волыни. И вот – на тебе! Решил отомстить за отца. Что же касаемо Герденя, тоже приходившегося Даумантасу родичем, то с ним было сложней. Вроде бы христианин, а вроде – язычник, мало того, покровитель самых черных жрецов, Гердень казался преданным Войшелку… и верно, в случае победы, хотел просить у него Нальшанский трон… или Утену!
– Половить рыбку в мутной воде решился Войшелк-князь, – хлебнув кваску, Жемойда устало вздохнул. – Уже и союзничков себе нашел. Признал власть князя Василька Романовича, и князя Шварна Даниловича, и… Да много кого признал! У Василька со Шварном – силища. А за нас кто заступится, князь? Не у