поздно, чем рано.
Я выбегаю наружу, стараясь обогнать волну слез, которые вот-вот прольются. Оказавшись, наконец, на свежем воздухе, я делаю глубокий, прерывистый вдох. Как я могла допустить, чтобы Мэтью водил меня за нос, будто влюбленного щенка? Дверь осторожно открывается. Ой, неужели у нас опять грим размазался?
Из двери выглядывает Томми.
– Я тебя не преследую, честное слово. Но мне показалось, ты что-то неважно выглядишь.
Я провожу пальцем под глазом.
– Я в порядке.
Он выходит наружу.
– Может, хочешь воды или еще чего-нибудь?
Он, наверное, думает, что
Чтобы сдержать слезы, я заставляю себя подумать о передаче «Комеди-Сентрал».
– У меня все хорошо.
Чтобы не встречаться с ним взглядом, я достаю телефон, хотя заглядывала в него всего пару минут назад. Я вижу последнее сообщение, и колени у меня слабеют. НЕРВ проводит раунд в Сиэтле – в прямом эфире. И они хотят, чтобы я участвовала.
Плечи у меня вздрагивают, когда я дочитываю сообщение до конца.
– О господи.
– Что такое?
– НЕРВ выбрал меня! Они проводят онлайн-раунд. Здесь, у нас.
– С ума сойти!
– Знаю. И у меня десять минут, чтобы ответить.
Томми качает головой.
– Ты видела, до чего они довели игроков в прошлой игре? Слыхала когда-нибудь о посттравматическом расстройстве? Мой кузен этим страдает с тех пор, как вернулся из Афганистана. Никакие призы того не стоят.
Я потираю себе коленку.
– Я не спорю. Но, знаешь, большинство этих ужасов наверняка искусственные, ну, как спецэффекты в спектакле. Неужели ты думаешь, что того парня, из последней игры, действительно заперли в лифте с крысой? Спорим, они выпустили бы его по первому требованию! И крыса тоже наверняка была ручная, это уж точно.
Я прикусываю ноготь на большом пальце. С чего это я вообще встала на защиту НЕРВа?
– Ну, вообще-то его ужас выглядел достаточно натурально.
– Ну да, так и задумано. Но они же не могут заставить тебя сделать что-то слишком опасное или незаконное. Их же засудят.
Томми издает стон, будто я говорю глупости.
– Если они не заставляют игроков делать что-то незаконное, почему тогда никто не знает имен тех, кто все это затеял?
– Да они, наверное, на Каймановых островах сидят. Из-за налогов или чего-нибудь в этом роде.
В голосе Томми звучит тревога.
– Кажется, ты не понимаешь, во что ввязываешься. Не нужно быть девушкой с татуировкой дракона[5], чтобы выкопать личную информацию о человеке. И они используют ее против тебя.
– Мне прятать нечего.
Ну, если не считать моего пребывания в больнице. Но даже НЕРВ не сможет получить доступ к больничным архивам. Кроме того, мне надоело стыдиться того, чего и стыдиться-то нечего.
Он кивает в сторону двери.
– Ладно тебе, давай просто пойдем на капустник. Ты сможешь спеть свой вариант школьного гимна.
Я делаю вид, что сейчас брошу в него телефоном. Томми пригибается. Сквозь приоткрытую дверь слышатся голоса актеров – они зачитывают особенно удачные места из пьесы и смеются. Голоса Сидни и Мэтью выделяются на фоне остальных. Ну, естественно. Я пинаю дверь за спиной у Томми, чтобы она закрылась.
Голос его звучит мягче:
– Я понимаю, наверное, твои чувства были задеты сегодня вечером. Но это не причина превращаться в роковую женщину.
Да если бы!..
– Просто забавно будет сделать что-то совершенно неожиданное.
