занимают оговорённые позиции в домах по Второй линии. Остальные идут со мной. Пообщаемся с народом.
Когда на лестнице, ведущей вверх, в подвал одного из домов, стихают шаги основной части группы, Рене тянет Акеми за собой.
— Здесь направо и резко вниз, — направляет он девушку. — Шесть ступенек.
Тонкий луч света шарит по бетонной стене перед ними. Акеми щурится, трёт глаза тыльной стороной руки. На высоте чуть больше метра в стене зияет ниша.
— Нам туда, — кивает Рене. И хмуро говорит кому-то позади Акеми: — Ты здесь какого чёрта? Я кому велел топать за Тибо?
Девушка оборачивается: ну конечно, кто ж ещё, кроме Жиля.
— Я т-тебе н-не подчиняюсь, — ехидно напоминает тот. — Я бу-ду с Акеми.
— Смирись, Шаман, — хлопает Рене по плечу бритый наголо здоровяк. Девушка пытается вспомнить его имя, но тщетно. — У твоей девки две тени.
Рене отмахивается, передаёт фонарь Акеми и, подтягиваясь на руках, первым лезет в нишу. За ним следуют двое его бойцов. Жиль косится на девушку, потом становится под стеной на четвереньки.
— П-полезай.
— Встань, бака. Я подтянусь.
Он распрямляется, качает головой.
— Тогда п-подсажу.
Акеми медлит. Вздыхает, протягивает мальчишке фонарь. Задерживает взгляд на стёсанном до крови левом локте Жиля. Поправляет закреплённый за спиной вакидзаси. И только потом тихо говорит:
— Жиль, я тебя прошу как друга: не доставай Шамана. Он не обязан тебе нравиться, но ты должен уважать мой выбор. Я люблю Рене.
Она отворачивается от луча света, подпрыгивает и подтягивается, забираясь в нишу. И замирает на миг, услышав твёрдое:
— А я люблю тебя.
По ту сторону лаза Акеми бережно подхватывает Шаман.
— Я уже начал волноваться. Долго ты.
— Да, я неуклюжая, — пытается пошутить она и оглядывается по сторонам.
В темноте трудно что-либо рассмотреть, но гулкое эхо позволяет понять, что помещение большое и либо пустующее, либо полупустое. Холодно. Где- то звучно шлёпаются капли воды. Пахнет, как на фабрике — смазкой для механизмов.
За спиной лёгкий шорох, луч света режет темноту — это спрыгнул из ниши Жиль. Он гасит фонарь и безошибочно суёт его в руки Рене.
— А можно включить? — спрашивает Акеми. — Хочу понять, где мы.
— В гараже, — расплывчато поясняет Рене. — И он получше будет, чем у всех Советников, вместе взятых.
Глухо лязгает железо, и в воздухе разливается неяркое свечение, проявляя контуры трёх ярко-красных агрегатов, стоящих вдоль стены. Агрегаты эти похожи на единожды виденный Акеми грузовик, только здесь вместо колёс — система деталей, одетых в подобие металлических лент. А впереди всей конструкции — вогнутый толстый лист стали высотой в два метра. Жиль подходит к одной из машин, трогает мешки, которыми обвешана кабина.
— Это зач-чем? — настороженно спрашивает он.
— Мешки с песком. Утяжеляют бульдозер, используются как броня. Что, малыш, не встречал на улице такую штуку?
— Вст-тречал, — Жиль подпрыгивает, хватается за скобу, приваренную сбоку кабины, заглядывает внутрь. — Робера ею это… Я видел.
Рене пожимает плечами. Видимо, он ожидал восхищения, удивления, а парень отреагировал, как на привычную пыль под ногами.
— Так, команда. Загружаемся, — распоряжается Шаман. — Мы с Акеми в центральный, мужики, вы — в первый и в замыкающий. Альбер, справишься?
— Обижаешь. Я ж его сколько раз запускал, — улыбается бритый двухметровый верзила.
— Отлично. Вы вперёд, мы следом. Действуем по намеченному. Знамя моё, я поведу, а ты держи крепче арматурину, которую я для тебя припас.
Рене подсаживает Акеми в кабину, запрыгивает сам. Жилю приглашение не нужно — он тут же занимает своё место позади японки. Рене неодобрительно косится, открывает рот, чтобы что-то сказать, но машет рукой и молча заводит двигатель. Урча механическим нутром, бульдозеры приходят в движение. Акеми закрывает дверь, указывает Жилю в угол тесной кабины:
— Сядь на пол, там безопаснее.
Жиль хватает девушку за шиворот, невзирая на её протест, толкает её в угол, а сам занимает место у двери.
— Т-так безопаснее.
Передний бульдозер въезжает на пандус, и набирая скорость, несётся на стеллажи, покрывающие стену напротив. Акеми зажмуривает глаза, чтобы не видеть момент столкновения, Жиль же напротив вытягивает шею, стараясь рассмотреть, что творится впереди. Машина разносит стеллажи вдрызг, с лёгкостью выбивает жестяной лист и исчезает в пробоине.
