– Ты сама-то как? – поспешил я перевести разговор со щекотливой темы.
Мама Зайки, насколько я знал, не пережила роды, и Нину, по её словам, вырастили дед и бабушка, потому как отец, говорить о котором она обычно не желала, был слишком занят, чтобы возиться с дочерью. Так что мне не очень хотелось углубляться в вопросы о том, насколько навязчивой и неуёмной может быть чрезмерная родительская опека. По правде говоря, я просто боялся, что девушка банально не поймёт меня, а скорее наоборот, посчитает бесчувственным болваном.
– Да вроде нормально, – Зайка посмотрела на меня и потупила взгляд. – Не знаю.
– Слушай, – я нахмурился и напрягся, вспомнив кое-что важное. – А у тебя же вроде обычно по утрам приходящие горничные дома работают? Ну, пока Ленка учится? Во сколько они…
– Не волнуйся, – отмахнулась Нина, – я перед выходом отмену на сегодня сделала.
– Ну а если…
– Обычно в одиннадцать приходят, – подала голос Юля.
– Ладно, девчонки, тогда я пойду, – сказал я, посмотрев на часы, – а то мало ли что. Созвонимся.
– Угу, – кивнула Зайка, и девушки по очереди поцеловали меня. – Иди! Только потом – обязательно всё расскажешь!
Наблюдавшая за процессом Анька, хмыкнув, помахала ручкой.
– Ага, – кивнул я и быстрым шагом покинул домик ректора.
До особняка я добрался на общественном транспорте минут за тридцать с двумя пересадками. Как раз попал в самый час пик, и народу в трамвайчик понабилось немерено. Что, впрочем, не помещало мне с комфортом устроиться на заднем сиденье у окна и, достав планшет, углубиться в изучение документов, пришедших на мою студенческую почту из «спецотдела» ректората. Да, конечно, это было немного не по- джентельменски, сидеть в то время, когда рядом стояли многочисленные студентки, но сейчас мне было не до того.
Инструкция оказалась довольно длинной, с большим количеством сносок, дополнениями и уточнениями, так что нелегко было осилить её так вот с кондачка, однако общий смысл я более-менее уловил. Я действительно стал чем-то вроде тайного агента этого самого «спецотдела» ректората, что, впрочем, не должно было привнести в мою жизнь каких бы то ни было особых неудобств. Наоборот, данный статус, казалось бы, сулил мне сплошные выгоды, хотя, вполне возможно, я просто сейчас не видел подводных камней и прочих айсбергов, которые непременно выплывут после того, как я осилю пересланный мне талмуд.
Кстати, в разъяснении указывалось, что «спецотдел» не является государственным органом полиса и не подчиняется напрямую ни президиуму, ни председателю, а представляет интересы ректората, оставаясь неким неофициальным и малочисленным объединением студентов с очень обширными полномочиями. При этом они никак не были связаны между собой и по сути являлись одиночками, контакты с которыми имел только ректор. Этакие «читеры» от «Большой Игры», которые при необходимости могут на вполне законных основаниях нарушать её основные правила и обязаны доводить до кого следует особые пожелания «самого главного», направляя ход игры в нужное русло.
Оторвавшись от чтения, я протолкался к выходу и вышел, стоило только трамвайчику остановиться. Однако я не пошёл прямиком в особняк, а, завернув на ближайшую к нему крупную улицу, заглянул в первую попавшуюся бургерную, затарившись там вредным, а от того таким привлекательно вкусным фастфудом.
Так что к домику Нины я подошёл бодрым шагом с пакетом под мышкой, потягивая через трубочку «Колу особую» из стаканчика с изображением анимешной девчонки в шапке-ушанке и с автоматом Калашникова наперевес. Закрыв за собой дверь, я устроился тут же, в нижнем зале, на мягком кресле, установленном возле журнального столика, с твёрдым намерением отзавтракать чем бог послал, невзирая на несомненный вред здоровью, который непременно несли в себе все производимые на планете Земля гамбургеры.
Впрочем, перед тем как приняться за тотальное уничтожение этих плодов американской Либерократии, созданных руками отечественной элитарной молодёжи из наших же глубоко тоталитарных продуктов, я всё же сходил посмотреть, как поживает наш труп. Не то что я был уверен, что подобное зрелище способствует пищеварению или надеялся на то, что он оклемался, встал и ушёл, но всё же проверить – всё ли в порядке, было необходимо.
Состояние пациента не изменилось ни на йоту, а потому я, вновь спустившись вниз, достал телефон и, набрав номер Грема, сообщил ему, что пропущу сегодняшние занятия. Мог бы не беспокоиться, он уже был в курсе, да и уроки у нашей группы давно уже начались, так что препод только задал вопрос на тему глубины фекальных масс, в которые я на этот раз вляпался. Получив в ответ нечто невнятное, пожелал мне не утонуть. Только после этого, приятного во всех отношениях разговора я смог наконец утолить уже давно проснувшийся голод.
Расправившись с гамбургерами, оказавшимися на удивление невкусными, и дав себе зарок, что ноги моей больше не будет в той рыгаловке, где они были приобретены, я принялся выполнять приказ своего нового начальника – то бишь стал предаваться ничегонеделанью, терпеливо дожидаясь звонка. Чтобы отвлечь себя хоть ненадолго от вновь нахлынувших тягостных мыслей на тему Андре, я залез на портал аудиокниг и включил первую из попавшихся «новинок».
Книга оказалась об очередном попаданце «от нас туда», или, скорее, получении ребёнком разных знаний нашего мира. Причём таких, которые позволили ему за довольно короткий период изобрести осколочную мину направленного действия, крупнокалиберную снайперскую винтовку и даже пистолет с
