хозяина.
– Погоди, – жестом остановил его Риис. – Ты вот сказал про дерьмо, а наш командир, – маг кивнул на меня и снова перевел взгляд на Фантика, – он тоже постоянно про него вспоминает, но никогда не говорит, что это такое. А ты вот рассказываешь, что из него можно даже делать шары…
– Хмм… – воин покосился на меня и вздохнул. – Тайна это, конечно, великая… Но, так уж и быть, поведаю вам, детишки, о сакральном смысле этого, во всех отношениях удивительного, слова… С точки зрения физики, разумеется.
"Ну да, – я вдохнул и, пожав плечами, перевел взгляд на лежащую впереди дорогу. – Ассимиляция, что называется, в действии". Как-то очень уж быстро, и без учёта расовых различий и положения в обществе. Хотя Фантик – он по меркам этого мира тоже благородный. Но ведь даже мне, человеку, которому в том мире неоднократно выносили мозг идеями всеобщего равенства и братства, дико смотреть на то, как лысый тёмный эльф объясняет закон сохранения импульса сыну Хольгрима и баронессе Ан'Тари. Которые ни разу не эльфы. Он ради этого даже в форму перекидываться не стал, а призвал купленного в Диком Лесу лося. И если бы только это. Кан, Саверус, маги и командиры лисов, буквально выпытывают из Трезвого и его бойцов правила прохождения данжей. Ваесса вообще деньги может собирать за разрешение потрогать своих драконов, ну а Мрак… Этот чернокожий предатель теперь повсюду таскается за Аленкой. Я-то не против – пусть таскается. Просто не знаю, как это чудовище может вызывать умиление у большей части женщин в отряде. Сестра и еще эта Ласка, что из бойцов Трезвого, просто затискали этого поросенка. А Алена… м-да… Как-то жутковато осознавать, что твоя сестра – кошка. Не та, что в коже и маске, а самая что ни на есть настоящая – с хвостом и пятнадцатисантиметровыми клыками! Вот только нет в этом мире армии психологов, так что со всеми своими стрессами приходится разбираться самому.
Выехав из лагеря рано утром, наш отряд уже к обеду обогнул скалы и двинулся по дороге к отмеченной на карте точке. Пейзаж разительно изменился, и местность теперь напоминала Долину Монументов. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались красные пески, чередующиеся с участками ярко-зеленой растительности. Впереди, на небольшом расстоянии друг от друга, возвышались одинокие скалы, напоминавшие творения человеческих рук. Даже проложенная неизвестными строителями дорога походила на Сэник Драйв, что в том мире начиналась от парковки отеля The View, где мы с одной из моих подруг когда-то неплохо провели время. Даже по долине разок прокатились, ага…
Я улыбнулся своим воспоминаниям и оглядел скалы. Нет, ни Замка, ни Рукавичек, ни Сомбреро среди них не было, зато растительность вокруг куда значительнее, и буквально в сотне метров от дороги бродят какие-то очень похожие на африканских страусов птицы.
Меня не отпускало чувство, что где-то там, впереди, на западе, всего-то в пятнадцати часах езды, на берегу океана лежит жемчужина западного побережья… Сан Франциско… Нет, я совсем не хотел вернуться обратно, но где-то в глубине души скучал по этому полюбившемуся мне городу. Точно так же, как и по своей родной Москве…
…– возвращаюсь я из лаборатории, а этот малолетний кретин уже танцует на парте с приборами, – донеслось из-за спины. – Весь класс, конечно, замечает меня и перестает ржать. Ну и этот кадр оборачивается, бледнеет и… В общем, навернулся он с этой парты, с перепуга-то. Демонстрационный вольтметр разбил, порвал провода и сломал себе руку. Вот это я и называю дерьмом!
– А командир этим словом последний раз называл Ргхарга.
– Ну, этот ваш Ргхарг тоже неприятная штука, – вздохнул Фантик. – Но его-то вы замочили, а мне вот директор школы выговор объявил и премии квартальной лишил. И мамаша этого долбо… ученика, в смысле, – потом еще две недели в школу бегала. Там вся семья, по ходу, такая… – Воин еще раз вздохнул и, переведя взгляд на внимательно слушающего Рииса, подытожил: – Дерьмо – это то, что случается не к месту и не вовремя. Оно порой принимает удивительные и загадочные обличья и существует еще со времен наскальных рисунков.
– А что такое наскальные рисунки? – тут же поинтересовался маг.
– Да, сейчас вот доедем до этой скалы, и я тебе покажу, – хмыкнул Фантик. – У меня и ведерко с краской, и кисточка есть. Поупражняемся в рисовании…
День тем временем клонился к вечеру. Лучи закатного солнца окрасили вершины гор в красно-багровые тона, и по долине протянулись длинные изломанные тени. Пахнущий сухим песком и полевыми растениями ветер поменял направление, подув с реки, и в воздухе повеяло свежестью.
Практически весь день в пути – и почти сотня километров пройдена. Не так-то, казалось бы, и много, но держать скорость больше десяти километров в час даже и по ровной дороге не получилось бы. Хорошо хоть, обоза нет, иначе вообще была бы задница. До места назначения по карте – чуть больше полукилометра. Пятипалая Скала – крайняя точка нашего маршрута – за массивным прямоугольным утесом. Дорога огибала его справа, и «котята», как называла десяток Макса Ваесса, сейчас должны были уже увидеть цель нашего путешествия.
– М-да… – словно услышав мои мысли, прокомментировал увиденное Макс, а в канале разведки началось какое-то непонятное веселье.
– Чего там? – тут же поинтересовался у него я.
– Да… тут… юмористы, блин, – ответил он, едва сдерживая смех. – Подъезжайте, сами увидите! Мы подождем.
Примерно через минуту авангард нашего сборного отряда обогнул стоящую на пути преграду, и Пятипалая Скала предстала перед нами во всей своей первобытной красоте.
– Вот это я понимаю – высокое искусство авангардизма! – с восхищением в голосе воскликнул Фантик и, переведя взгляд на меня, добавил. – Я вот
