— Грозный ты соперник, терновая ведьма. — Заклинательница подмигнула.
Потрясенной она не выглядела.
— А Таальвен знает, кем был когда-то?
Девушка кивнула.
— И догадывается, кто его заколдовал?
— Наверняка… — Принцесса подбросила в очаг полено.
— Значит, все в порядке! — Лива причмокнула с довольным видом и сунула пустой котелок в свою огромную сумку.
— Но как же? — Изольда бросилась к ней, схватила ладонь, покрытую загадочными рунами. — Я ведь лишила его жизни, понимаешь! В прошлом он был владыкой Приморского королевства, наследником целого состояния, а теперь вынужден скитаться по лесам в облике зверя… Потому что я бросила в сердцах полные чар слова…
— Кажется, Таальвен Валишер жив-здоров и не чувствует себя несчастным. Может, ему известно, что ты обратила его в волка ненарочно?
— Какое это теперь имеет значение? Сделанного не воротишь!
— То есть проклятье не снять? — Сероглазая кудесница с интересом уставилась на девушку.
Та принялась мерить комнату короткими шагами.
— Есть условия, выполнив которые, от колдовства можно избавиться. Но это не отменяет моей вины.
— Если ждешь от меня порицания, напрасно тратишь время, — невзначай сообщила невеста Зефира.
Она ловко прикрыла окно куском дерева, которое Лотарэ раздобыла вместо ставней, и потянулась к огню.
— Не мне судить тебя, тьер-на-вьер, а если и есть человек, обладающий таким правом, то это — твой заколдованный принц. Только не похоже, чтобы он обвинял кого-то…
Принцесса задумчиво потерла изрисованные запястья и пробормотала:
— Я должна разыскать его. Время волка подходит к концу…
— Вот и славно, — похвалила Лива. — Значит, займемся поисками. Но прежде хочу потолковать с тобой о Хёльмвинде.
Изольда встрепенулась, услыхав звуки еще одного дорогого для нее имени.
— Я все знаю… — таинственно проговорила кудесница.
Ноги у принцессы ослабели. Неужели невеста Зефира проведала о ее разговоре с ветром?
— Ты приворожила его, — по-лисьи сощурилась Лива. — Тоже неумышленно, но наговор мощный.
Слава всем богам и Розе Ветров в придачу, она догадалась только о чарах! Но что, если заклинательница после очередной ссоры с Северным владыкой решит использовать его секрет против него же самого? Это сразит ветра наповал.
— Не говори ему! — взмолилась принцесса. — Хёльмвинд часто бывает резким, прямолинейным, но сердце у него доброе.
«А вот и вторая душа, очарованная самодовольным вертопрахом, — подумала с негодованием Лива. — И что только они с Зефиром находят в скверном характере верховного?»
Но вслух заверила озабоченную девушку:
— Не тревожься, я не из тех, кто бросает в запале обидные слова. К тому же Северный ветер — не враг мне.
Изольда немного успокоилась, но новая догадка омрачила ее бледное лицо.
— Зефир тоже не должен знать. Своим сочувствием он погубит Хёльмвинда, ведь Северный ветер не вынесет жалости.
— Я никому не разболтаю, — пообещала Лива. — Знаем только мы втроем, так что бояться нечего.
— Хорошо. — Принцесса провела пальцами по орнаменту на золотой ткани платья. — А как ты догадалась о привороте?
— Увидела. На груди у ветра цветком распустилась терновая метка… Ты тоже сумеешь ее разглядеть.
— Какой кошмар! Значит, кто угодно может…
— Нет, — возразила Лива. — Узор не заметить обычным взглядом. Но если тьер-на-вьер притронется к зачарованному, терновник на мгновение проступит сквозь кожу…
— Ох… — Изольда присела в невидимое кресло, покрытое платком, и наморщила лоб. Она долго думала, прежде чем задать не дающий покоя вопрос:
— Как думаешь, любовь, вызванная чарами, отличается от настоящей?
Кудесница знала, что желает услышать девушка, но все же сказала правду:
— Вряд ли. — Серые глаза смотрели ласково и печально. — Для того, кто поддался действию колдовства, не существует разницы между собственным и реальным чувством. Любовь едина, как бы она не возникла.
Золотистые ресницы принцессы затрепетали.
— Если задуматься, то силу, связавшую тебя с Таальвеном Валишером, также можно назвать волшебством…
