– Магистр, я вам не врал, – наконец смог ответить разведчик. – У нас и разговора не было про это.
– Ну как же не было! – возмутился маг. – Ты сам давеча сказал, что с утра еще была жива. Сказал? – обличающе спросил магистр, вперив суровый взгляд в снежного эльфара и нахмурив брови.
Я с интересом смотрел на разворачивающееся действо. Что тут происходит?
– Ну сказал, – неохотно согласился Гради-ил. – Но при чем здесь это? Я не говорил, что она умирает.
– У тебя синяк. Так? – спросил Луминьян.
– Так, – ответил эльфар. От сильнейшего удивления он перестал шепелявить. – Так, – согласился Гради-ил, не понимая, куда клонит магистр и как связать его слова с синяком.
А магистр между тем продолжил свою обличительную речь. Причем мы все, кроме ошеломленного разведчика, с интересом наблюдали за развитием событий. Ганга, сложив руки на груди, смотрела на нас свысока.
– И его поставила тебе орчанка. Так? – Магистр был похож на нашего районного прокурора. Он тоже, как выпьет вместе с нами, вот таким же макаром устраивал нам допросы. Откуда мы берем деньги на выпивку и закуску. И орал, что выведет нашу шайку-лейку на чистую воду. И чтобы этот блюститель закона не мешал нам праздновать, мы с каждым словом «так» наливали ему в стакан, который он выпивал залпом. В конце концов он замолкал, уткнувшись в тарелку. А как трезвел, то ничего не помнил. Вот и Луминьян использовал это слово, выводя на чистую воду нашего разведчика.
– Так, – не мог не согласиться эльфар, ведь это была чистая правда.
– У Фомы и у нехейца тоже синяки и распухшие морды. Так? – спросил звенящим голосом магистр.
– Так, – не спорил эльфар.
– И это тоже работа орчанки. Так? – Вытянув тонкую шею, магистр победно осмотрел нас троих.
– Так, – неохотно подтвердил Гради-ил и виновато посмотрел на нас с Фомой.
– Так! – удовлетворенно проговорил магистр. – А что это значит?
– Что? – спросили его одновременно все трое.
– Это значит, что вы воспользовались присутствием муйага и решили убить орчанку! – Он еще раз с видом победителя оглядел всех нас. – И хотели свалить все на них. Поэтому я и сделал вытекающий отсюда вывод, что раз она еще жива, то вы ее не добили. – Он оглянулся на Гангу. – Я рад, что ты еще жива, девочка.
Сказать, что мы были поражены выводами доморощенного Шерлока Холмса, это ничего не сказать о нашем состоянии. Куда там Холмсу и Ватсону до магистра, они дети рядом с этим гигантом мысли.
Я сидел с открытым ртом и прослеживал заново цепочку мыслей магистра, по совместительству тайного агента тайной стражи. У меня синяк, у орка синяк, у эльфара синяк, это работа орчанки, и что из этого следует? Что мы ее пытались убить? Как я ни складывал кубики его логических размышлений, к его выводам прийти не мог. «Дурдом какой-то», – подумал я.
– Так это все ночью было подстроено с целью меня убить? – пораженно спросила Ганга. – Вы хотели от меня избавиться? Сговорились! Сволочи!
Ее губы задрожали, и она, хотя всеми силами пыталась удержаться и не разреветься, не смогла сдержать слез, они сначала потекли каплями, потом превратились в ручейки и, наконец, хлынули ниагарским водопадом. Ганга разревелась.
– Это какое-то сумасшествие! – Гради-ил беспомощно вертел головой, пытаясь найти поддержку, и натыкался на наши растерянные лица. И на гордо вздыбленный длинный кривой сучок носа детектива местного разлива.
– Мы не хотели тебя убивать. Это глупости. С чего ты решила, что мы сговорились? – Эльфар, как единственный способный внятно формулировать, обратился к ревущей девушке.
– Я сама слышала, как вы говорили – «эту тварь надо уби-и-ить». – Орчанка не могла остановиться и, плача, издавала такой же шум, как горная река, зажатая в теснине.
Я встал, подошел к Ганге, нежно обнял ее, чувствуя ее слабое сопротивление, и, мягко подталкивая, повел за собой. Усадил и сел рядом. Погладил по волосам, достал платок и стал вытирать ей слезы. Все это проделывал молча, давая слезам вымыть из ее головы самообман и глупость, внушенную магистром.
Наконец, когда она немного успокоилась, приказал ей высморкаться. Она всхлипнула, но высморкалась и посмотрела на меня опухшими глазами.
– Теперь послушай меня, девочка. Я никогда и никого не предавал. Я обещал на тебе жениться, если ты будешь готова стать достойной невестой, значит, женюсь.
– Пра-авда-а? – всхлипнула она.
– Правда! – ответило ей три голоса.
– А почему он, – она показала тонким пальцем на смущенного магистра, – говорит, что вы хотели меня убить?
– Наверное, потому, что каждый судит в меру своей испорченности, – ответил я и посмотрел на вмиг возмутившегося магистра, который стал похож на облезлого грифа, старого и больного, но пыжащегося и пытающегося показать свою былую утерянную силу и величие.
