Ей стало очень страшно, и она снова попыталась замычать, но не смогла. Хозяин достал большие щипцы. Щелкнул ими и ухватил ее за вымя. Боль накрыла Мардаибу от кончиков копыт до самых рогов, но она не могла мычать и плакать, ее тело ей не подчинялось, она могла только просить эту боль, чтобы та наконец оставила ее.
Потом хозяин взял факел и поднес к ране на вымени.
– Поддай жарку! – сказал он, и она, не в силах выносить боль, провалилась в беспамятство.
Утром она проснулась раньше хозяина. Юноша еще спал, и одеяло сползло с него. Спал он полностью раздетый, без нижнего белья, положив руки под голову. Густые темные волосы разметались по подушке. Его широкая грудь мерно вздымалась при каждом вдохе. Сон юноши был крепкий и спокойный. Рабэ быстро оделась. Аккуратно заправила кровать и села на краешек стула ждать пробуждения хозяина. Она вспомнила странный сон, но как-то смутно, обрывками: большая ящерица, вернее, дракон… слова о чьей-то смерти в яйце… селедка, которую почему-то одевали в шубу. Все остальное смазывалось образом коровы и терялось в памяти.
Неожиданно воспоминания прошедшего дня хлынули в нее и захлестнули горьким чувством: она стала рабой хумана. Связи с прежним господином Мардаиба не ощущала, как ни старалась она воззвать к нему, повелитель не отвечал. Он покинул меня, проглотив комок в горле, подумала демоница, ее накрывали теперь совсем другие чувства, непонятные, с которыми она была бессильна бороться. Она должна быть преданной новому хозяину и служить ему. При этом разум отказывался в это верить, и у нее стали проявляться признаки истерики. Но долго предаваться скорби Рабэ по своей природе не могла. Чтобы как-то справиться с раздвоенностью, она стала вспоминать свой сон.
Интересно, что это за смерть и в каком яйце? Несмотря на то что Мардаиба была в человеческом теле, ее натура и все ее существо оставались неизменными – демоническими. Подумав, что это может быть сон провидческий и послан прежним господином для того, чтобы она смогла освободиться, Мардаиба осторожно встала и на цыпочках, чтобы не создавать шума, приблизилась к спящему, немного поколебалась, а потом потянула одеяло. Хозяин завозился, и Рабэ быстро отдернула руку. Сердце ее бешено застучало в груди, и она испугалась, что новый хозяин услышит этот стук. Но любопытство и желание обрести свободу взяло верх, и она снова потянула одеяло в сторону. Даже наклонилась, чтобы получше рассмотреть, что же у него там такое, сделанное из стали.
Она боялась хозяина, боялась так, как никогда и никого не боялась. Она верила, что он выполнит свое обещание и прикует ее у нужника. Поэтому ее нервы были натянуты как струна, но жилка авантюризма, что есть в каждом демоне, не давала ей отступить. Ей казалось, что она увидит там что-то важное, что ей поможет выйти из этого рабства, и это придавало ей смелости. Она действовала так медленно и осторожно и была так сосредоточенна, что даже вспотела. И когда казалось, что вот сейчас она увидит это и поймет что-то важное, как гром среди ясного неба прозвучало:
– Ам!
Ее накрыл ужас. Демоница упала на пол и истошно закричала. Она даже вернулась в свое истинное обличье демона и, сидя на полу, упираясь ногами и отталкиваясь от деревянных половиц, поползла прочь, к двери.
– И что ты там хотела увидеть? – смеясь, спросил парень.
Мардаиба не смогла ответить неправду и тихо прошептала:
– Смерть в яйце.
Новая коляска Борта не тряслась и не скрипела на каждой кочке. Пара коней весело тянула упряжку, и мы довольно быстро ехали по торговому тракту. Сзади находился сундук с посудой, а передо мной сидела бледная Рабэ. Я же мрачно размышлял о том, как быстро порой и самым непостижимым образом слухи распространяются по вселенной. Глядя на однообразный пейзаж – дорога, снегом занесенные поля, – я барабанил пальцами по подлокотнику мягкого сиденья и вспоминал сегодняшнее утро.
На крик демоницы примчался Борт, его не смогла остановить запертая дверь, от мощного удара она распахнулась, слетела с петель и врезала Мардаибе по рогам. Оглушенная, она упала под тяжестью двери. Борт наступил на упавшую дверь и, дико вращая глазами, огляделся.
– С вами все в порядке, босс? – спросил он, играя своим молотом.
– Со мной, Кувалда, все в порядке, но вот с тем, кто лежит под дверью, которую ты выбил, наверное, нет.
Я смотрел на ноги Рабэ, торчащие из-под двери, и они слабо шевелились. Борт поднял створку и обалдело замер. Вслед за дверью потянулась голова демоницы, ее рога глубоко вошли в деревянное полотно. Глаза были прикрыты, а дышит она или не дышит, мне не было видно. Борт резким движением выдернул дверь и отбросил створку в сторону. Поднял молот и размахнулся.
– Стой! – приказал я и добавил властности в голос.
Кувалда замер с занесенным молотом.
– Что? – спросил он.
Больше скрывать не было смысла, и я ответил:
– Вот, поймал демоницу и сделал ее служанкой, поэтому убивать ее не надо.
– Ваша милость, вас могут сжечь на костре Искореняющие, – тихо проговорил здоровяк, опуская свой страшный молот.
– А ты никому не говори.
