как за них перестали умирать русские мужики, призыв добровольцев сократился более чем вдвое. Пару недель назад в Лондоне и в ряде крупных городов прошли массовые протесты против войны, на которые их подвигло выступление в парламенте представителей оппозиционных партий, потребовавших сменить правительство и выйти из войны. Они испуганы, Эрих! И это только начало!
Начальник генерального штаба резко вскочил со стула и вытянулся, словно ему только что отдали команду «смирно»:
– Железный кулак наших армий раздробит хребет любого врага! Только прикажите, ваше императорское величество!
При виде такого явного проявления веры и преданности кайзер с гордостью подумал: «Мы не можем не победить, ибо Бог и провидение за нас!»
– Да, Эрих, так и будет! Господь не оставит своей милостью германский народ, ибо наша нация есть не что иное, как проводник его священной воли!
– Воля Господа и ваш гений приведут нас к победе, ваше императорское величество!
Вильгельм окинул одобрительным взглядом вытянувшегося в струнку генерала:
– Садитесь, Эрих, наш разговор еще не закончен.
Когда начальник штаба снова сел, император продолжил:
– Как вы могли понять: на мировой арене сейчас складывается не самая простая ситуация и мне сейчас очень бы пригодился талант русского провидца.
Генерал с некоторым удивлением посмотрел на правителя Германии. Принимать советы от какого-то грязного славянина? Зачем, если и так все очевидно?! Окончательно раздавить Францию, после чего Англия сама станет на колени. Потом придет очередь Америки. Император понял состояние генерала и позволил себе иронически улыбнуться:
– Что засомневались в своем кайзере, генерал?
– Как вы могли подумать такое, ваше величество!
– Все просто. Он мне нужен только на один раз! Вот посмотрите! – и Вильгельм придвинул генералу лист бумаги, лежащий перед ним.
Спустя несколько минут начальник генерального штаба осторожно положил отчет германской разведки обратно на стол.
– Англичане спланировали покушение на Богуславского, но так, чтобы подозрение пало на нас. Изворотливые лисы! Извините, ваше высочество! Но чем он им досадил? Или они знают, кто он на самом деле?
– Судя по всему, не знают, но и без этого он, как говорят русские, им изрядно насолил.
– Насолил? А! Испортил еду! Это, как я догадываюсь, видимо, связано с покушением на русского царя? Газеты тогда много писали.
– Со вторым покушением тоже, хотя об этом почти не писали, – съехидничал кайзер.
– Было еще одно покушение? Не знал. М-м-м. Так зачем Богуславский едет в Швейцарию?
– Помочь своему приятелю, полковнику Пашутину, разобраться с этим делом.
– Извините, ваше величество, но я не совсем понимаю, зачем ему это надо?
– Какая разница. Главное, что он через неделю будет в Берне. Наша разведка нейтрализует англичан. Но это не ваша забота, генерал. Напомните фамилию вашего офицера, кто занимался Богуславским?
– Подполковник Дитрих фон Лемниц, ваше величество.
– Так вот. Вы лично отдаете ему приказ. Когда Богуславского возьмут в Берне, то его передадут с рук на руки вашему офицеру. Тот привезет его в Берлин. Еще. Для нашей разведки он русский советник, обладающий секретными сведениями. И только.
– Все будет исполнено в точности, ваше величество.
– На этом все. Идите, генерал.
Глава 11
Поездка в Швейцарию вылилась в долгое и нудное путешествие, с многочисленными пересадками и ожиданиями на вокзалах. Еще только поезд подходил к перрону столицы, как Пашутин сказал:
– Инструкции на крайний случай вы получили, а сейчас действуем, как договорились. Я выхожу отдельно. Вы ищете гостиницу. Идите пешком, извозчика не брать, таким образом, следуя за вами, я попробую отследить возможные хвосты. Если что будет, дам вам знать, если нет – у вас четыре часа свободного времени. После чего возвращаетесь в гостиницу и ждете меня.
Так мы и сделали. Сняли номер, но только для себя. Погуляли, пообедали в маленьком кафе, после чего вернулись и стали ждать полковника. Прошло не менее часа, как раздался стук в дверь. Открыл. На пороге стоял полковник. Аккуратно прикрыв за собой дверь, щелкнул замком, потом прошел в комнату. Подойдя к окну, посмотрел наружу, осторожно выглядывая из-за занавески, довольно кивнул, а затем повернулся к нам:
