обычно просто поворачивались лицом на запад, что мой отец и делал всю жизнь.
— А как ею пользоваться? — поинтересовалась я. — Тебе же понадобятся какие–то ремни? Ну, в смысле, стена же почти вертикальная.
— Не говори чушь, — отец приложил ладони к «молельной стене» и наклонился. — Вот так, все легко и просто. Это куда больше в соответствии с Киблой[17], чем просто поворачиваться на запад на Луне.
— По–моему, это просто глупо. Пап, ты же не ожидаешь, что мусульмане в Австралии пророют дыру в земле и будут смотреть вниз. Думаешь, Мухаммед оценит?
— Эй, — резко заметил он, — если ты не практикуешь ислам, тебе не стоит обсуждать пророка.
— Хорошо, успокойся, — я показала наверх. — А крючья зачем?
— Сама подумай.
— Опять ты… — проворчала я и добавила: — Для молитвенного коврика?[18]
— Верно, — отец подошел к столу в кухонном уголке и уселся на один из стульев. — Я не хотел дырявить свой обычный коврик, так что заказал другой с Земли. Его привезут через несколько недель.
Я присела к столу, за которым столько раз обедала в детстве и юности:
— У тебя есть номер накладной? Я могу сделать так, что ты получишь его быстрее.
— Спасибо, не надо.
— Пап, в этом нет ничего незаконного, я просто попрошу кое–кого.
— Спасибо, но не надо. — Он слегка повысил голос. — И не будем об этом спорить.
Я скрипнула зубами, но промолчала. Пора сменить тему разговора:
— У меня странный вопрос: ты слышал когда–нибудь о штуковине под названием ЗАФО?
Отец вопросительно приподнял бровь:
— Это вроде какая–то древнегреческая лесбиянка, разве нет?
— Нет, ту звали Сафо[19].
— Да? Тогда не знаю. А что это такое?
— Понятия не имею, — призналась я. — Просто увидела случайно название и заинтересовалась.
— Ты всегда отличалась любопытством. И всегда умела находить ответы на любые вопросы. Может, тебе стоило бы хоть иногда использовать свои недюжинные таланты для чего–то полезного?
— Папа… — Нотка предостережения прозвучала в моём голосе.
— Хорошо, — он сложил руки. — Стало быть, тебе нужно сварочное оборудование?
— Ага.
— В прошлый раз, когда ты пользовалась моим оборудованием, всё закончилось не слишком хорошо.
Я застыла, стараясь не отводить взгляд, но не смогла себя пересилить и опустила глаза.
Отец сказал уже более мягким тоном:
— Извини. Мне не стоило этого говорить.
— Ты прав, — ответила я.
Повисло неловкое молчание. Что–что, а это искусство мы за многие годы освоили в совершенстве.
— Ну ладно… — неловко начал отец, — так что тебе нужно?
Я постаралась сосредоточиться, потому что у меня не было времени на то, чтобы чувствовать себя виноватой:
— Мне нужна горелка, пара баллонов с ацетиленом, кислородный баллон и маска.
— А как насчет неона?
Я смущенно поморщилась:
— Да, и неон тоже.
— Забываешь простейшие вещи, — укоризненно заметил отец.
Неон мне был не нужен, но я не могла ему этого сказать.
Сварку алюминия необходимо проводить в нейтральной среде, чтобы поверхность не окислялась. На Земле для этого используют аргон, просто потому, что его там хоть завались. Но на Луне нет благородных газов и их приходится завозить с Земли. Неон весит вполовину меньше аргона, поэтому мы используем неон. Я собиралась проводить сварку в вакууме, так что мне неон был не нужен. Нет кислорода — нет окисления. Но я не хотела, чтобы отец понял, что я буду делать. К тому же, я собиралась резать сталь, а не алюминий. Но опять же — ему незачем было об этом знать.
— Так зачем тебе сварочный аппарат? — поинтересовался отец.
— Собираюсь устанавливать воздушное убежище для одной знакомой.
