Стюарт, когда после смерти Франциска Второго[428] покинула Францию, которую ей уже не суждено было никогда больше увидеть. Всегда и везде эта очаровательная королева, которой, конечно, многое будет прощено!
Глава XXXVI
ЛОНДОНСКИЙ ПОЕЗД
С дамбы порта, уходящей на целую милю в море, залив Форта открывается в новом, неожиданном, но своеобразном интересном ракурсе. Дорога идет вдоль пирса до Ньюхейвена, болтливость рыбачек которого вошла в поговорку. Там начинается улица, по которой Жак и Жонатан когда-то прогуливались в обществе мисс Амелии и ее родителей. Это уважаемое семейство покинуло коттедж на Инверлайт-роу, оставив на попечение слуг чемоданы, сложенные в вестибюле. Жонатан, боявшийся, что не сможет забрать багаж из запертого дома, успокоился. Он договорился, что зайдет за вещами к вечеру, перед тем как ехать на вокзал. Теперь, когда план дальнейших действий был ясен, друзьям оставалось узнать на вокзале расписание поездов на Лондон. Так что туристы вернулись на Дженерал-Рейлвей-стейшн, куда приходили поезда Северной Британской железной дороги. С огромным трудом им удалось выяснить, что поезд отправлялся в восемь часов вечера. Наскоро пообедав на Хай-стрит, где Жаку непременно хотелось попробовать mock-turtle (суп из черепахи), в котором почтенная представительница панцирного царства была заменена головой теленка, плавающей в щедро сдобренном специями бульоне, молодые люди распрощались с очаровавшими их местами, которые им предстояло покинуть через несколько часов.
С тяжелым сердцем друзья спустились по старой Кэнонгейт, попрощались с дворцом Холируд, прошли по Северному мосту, купили у хорошенькой торговки несколько вещиц из тартана: брошь, кошелек, подушечку для булавок и саше для марок, различавшихся по цветам известных кланов, таких как Мак-Грегор, Мак-Дональд, Мак-Лин, Стюарт и Колкхэм, и вернулись на стоянку экипажей на Принс-стрит. Час спустя путешественники уже подъезжали с багажом к вокзалу, и взволнованный Жак бросал последние взгляды на Эдинбургский замок.
На вокзале Северной Британской железной дороги приятелей сразу же подхватил водоворот огромной толпы. Кассы, осаждаемые в прямом смысле этого слова, не могли удовлетворить всех желающих получить билеты. В зале стоял невнятный гул, перекрываемый время от времени какими-то отдельными выкриками. Жонатану стоило неимоверных усилий пробиться к окошку кассы. Он спросил два билета на Лондон и заплатил за них, так никогда и не осознав истинную величину стоимости.
Предполагая взять чемоданы с собой в купе, как прежде в Ливерпуле, он, бросив взгляд в угол, куда их положил носильщик, ничего там не обнаружил.
— Жак, что ты сделал с багажом? Ты что, не следил за ним, пока я брал билеты?
Жак не знал, что ответить. Пока его взгляд блуждал под темными сводами, он видел краем глаза, как чемоданы исчезли в каком-то отверстии, в черной бездне, о глубине которой ничего нельзя было сказать.
— Похоже, что здесь положено сдавать багаж. Не волнуйся.
Но на просьбу выдать багажную квитанцию, видимо, очень нескромную, служащие ответили категорическим, чтобы не сказать негодующим, отказом.
— Если мы когда-нибудь увидим наши чемоданы, — мрачно произнес Жонатан, — значит, нам повезло. И зачем я положил паспорт на дно своего?
Однако времени на пустые рассуждения не оставалось. Толпа заполняла каменную лестницу, ведущую на перрон. Казалось, пенистый поток нес великое множество разнообразных голов.
— Это каскад Инверснайд, только еще более шумный, чем водопады в горах, дружище Жонатан, но в сторону шутки — ведь мы лишь две капли в этом потоке.
Наконец после долгих усилий друзья, сильно помятые в толпе, пробились к длинному составу. Почти все купе были уже переполнены. Жак побежал в одну сторону, Жонатан — в другую. Тщетно они заглядывали во все двери, нигде не находя свободных мест. Вагоны были уже набиты до отказа, и поезд вот-вот должен был тронуться. Досаду туристов усиливала невозможность забрать свои чемоданы. И вот в тот самый момент, когда паровоз пронзительно засвистел, Жак приметил два свободных места в вагоне третьего класса. Он бросился туда, не обращая внимания на негодование пассажиров. Жонатан не отставал ни на шаг. Пришлось даже объясниться на языке кулаков, понятном во всех частях света, чтобы пробиться к вожделенной свободной скамье. Но вот состав тронулся, увозя эту огромную толпу в столицу Англии.
Чудовищный, шумный, бесконечный поезд был, увы, туристским. Он возвращал в Лондон толпу английских зевак. Жак с ужасом думал о предстоящей перспективе: провести пятнадцать часов в подобном обществе. Кошмар!
Весь вагон представлял собой один отсек, сорок человек были втиснуты, как сельди в бочку. Деревянные скамьи со спинками, по мягкости
