Подбежавшие карлики сняли кандалы и ошейник, а также попытались переодеть, но я лишь вяло отмахнулась от них. Повернувшись, раскинула руки в разные стороны и, устремив взор в потолок, пыталась именно там найти ответ на простой вопрос: и почему я такая идиотка?
– Потому что вопреки советам все делаешь по-своему, – произнесла Злата, подплывая ко мне. – Все это время я пыталась уберечь тебя от главного – чтобы ты не влюбилась в атеркара. А в итоге ты втюрилась в него окончательно и бесповоротно.
– Нет! – произнесла я и от неожиданности, что голос вернулся, резко села на полу. – Это не любовь! – произнесла уверенным, но хриплым голосом. – Это одержимость.
– Хм… Это, конечно, хорошо, что ты можешь различать такие тонкие материи, но делу сие не поможет. Когда-то…
Злата подплыла к столу и, смахнув все бумаги на пол, достала из ящика бутылку из матового стекла и два граненых стакана, чем вызвала у меня легкий возглас недоумения.
– Ты хотела узнать мою историю? – провокационно поинтересовалась жабоподобная, а дождавшись моего кивка, наполнила бокалы темной жидкостью. – Мне было двадцать пять. Я была молода, стройна и, без сомнения, красива. Больших городов рядом не было, а два селения, что находились неподалеку от хутора, относились ко мне, как к неизбежному злу. Как мужика приворожить или бабу заставить по своей воле ноги раздвинуть, так Златочка… А как поухаживать или там по-человечески отнестись, так пошла вон, ведьма!
– Где же такое было? – с удивлением поинтересовалась я.
– Недалеко от озера Балатон, – усмехнулась Злата и одним глотком осушила стакан. – Там в те времена знатные болотные топи были. Повадился ко мне один парень бегать. И в любви признавался, и жениться обещал, а как дочка старосты на него глаз положила, так и пропал. Я, когда через полгода узнала, что он женился на ней, сильно разозлилась. Да и прокляла весь его род, а пацанята мелкие услыхали… Старосте передали, перед крестом божились… Жечь меня пришли. С факелами, вилами, а этот… – Злата злобно сплюнула на пол, – предводителем у них был. Убежала я тогда в болото. Дня два по нему ползала. Грязная, голодная, уставшая, на дорогу вышла, а там обоз. А на коне мужик. Я как в глаза ему посмотрела, так и все… Пропала… А еще… Тебе не понять, но пах он табаком да вишней. Вот когда трубку куришь, а потом руками ягоду спелую раздавишь… Мм… Вот такой аромат от мужика этого и был.
– Понятно… – с грустью отозвалась я. – Еще как понятно…
– Довел он меня до хаты. Неделю у меня гостевал. Влюбилась я в него как кошка. Ничего не просила – ни замуж, ни детей, лишь бы рядом был да любил каждую ночь так, чтобы имя я свое забывала. Однажды утром просыпаюсь, а его нет… Я было кинулась в деревню, думала, может, там он, а они все смотрят на меня и крестятся. Не выдержала, поймала девку одну за косу и говорю, мол, чего на меня как на привидение смотришь? А она плачет, отбивается и причитает, что, мол, похоронили меня дней семь назад.
– Как похоронили? – опешила я, звонко икая.
Злата наполнила еще по стакану и тот, что рядом со мной стоял, еще ближе ко мне подвинула.
– А вот так, за забором кладбища, как ведьму поганую. Я тогда сильно расстроилась, да и провела обряд на контракт. О чем просила – говорить не буду. Но Судья усмехнулся и спросил: а того, кого любишь, постоянно видеть хочешь?
– Гад… – выдохнула я.
– Гад, конечно, вот только я этого не понимала. Он мне и говорит: загадай желание, только по-умному загадай, чтобы ни одной лазейки не оставить. Твоя душа Экариону в обмен на твое желание! Я тут же согласилась. Два дня дома искала, как бы так загадать, чтобы в живых остаться да с любимым, и душу Повелителю отдать. Кто же знал, что любимый мой и есть этот самый… Экарион.
– Как?! – опешила я.
– А вот так! Тем обозом он как раз возвращался к точке перехода, что в моем болоте была, да у меня на хуторе и перекантовался недельку. А чтобы народ нос свой в избу не совал, он похороны мои организовал, видать, уже тогда на силу глаз положил. А как время его пришло, так и вернулся в ад. Не бывает таких желаний, чтобы не нашлось лазейки. Видела бы ты перекошенное лицо Повелителя похоти, когда ему меня привели, как дар Совета.
– А дальше что? – осторожно спросила я.
– А дальше?! Если у атеркаров и есть чувства, то любви среди них нет. Экар сказал, что все это было игрой и что в этой партии он проиграл, а значит, теперь я его приз за проигрыш и моя душа будет тут до тех пор, пока я ему не надоем. Нечего и говорить, что я возмутилась и попыталась проклясть, за что получила рикошет. Все, что ты видишь, это сила ведьмы в последнем крике, которая для атеркара как деликатес. Силу мою он впитал, а все проклятия мне достались.
– Но ты все еще его любишь? – осторожно уточнила я.
Огромные глаза Златы наполнились слезами, и женщина робко кивнула.
– Аленушка, не совершай моей ошибки. Не заключай контрактов.
– Поздно, – усмехнулась я. – Я не только его заключила, но и отрабатываю…
– Ничего, один день остался… И свобода, только больше не заключай… Пойми, свобода, она куда важнее! Я тебе к зелью еще и порошок дам. Как воспоминания будут настигать, так ты пару крупинок под язык, и все проходить будет.
