– Я вот в десяток метров вихрь поднимаю! – похвастался Людвиг своим достижением.
– Ага. Видел я тебя после того вихря. Кулем на земле потом лежишь. А что толку? Бери тебя потом тепленьким! – усмехнулся мальчишка, доставая из корзины яйцо и разбивая его в кучку муки. Добавив немного воды в эту же горку, он начал замешивать тесто.
– Ну, я же еще учусь, – смущенно ответил Людвиг. Наблюдая за усердным замешиванием тест, он спросил. – Пест, а ты чего кулаками воздушными об доску тесто не месишь?
– Тесто – это ж хлеб почти. А хлеб не для баловства и не для учебы, – ответил Пест, через плечо взглянув на Людвига. Взгляд был хмурым, словно на младшую сестру смотрел, которая очередную глупость спросила. – Хлеб, он теплые людские руки любит. Негоже с хлебом играть.
– Говоришь как моя нянька, – обидчиво бросил в ответ Людвиг.
– Хорошая у тебя нянька. – Пест разделил тесто на две половины. Одну он смял в аккуратный шар и положил в сковороду без ручки, а другую принялся раскатывать в блин. Раскатав тоненький блин, стал нарезать тонкие полоски и складывать кучкой рядом.
– А ты что готовишь-то?
– Похлебку куриную с лапшой.
– Кстати, я не заметил дров. У тебя в печи саламандра огненная живет?
– Нет. Я сам грею котел и сковороду. Сейчас поджарка дойдет, и я начну печь нагревать для хлеба.
– Погоди-ка… Ты, когда тут вихри делал, тоже грел котел и сковороду?
– Да, – пожав плечами, ответил Пест. – Глаза прикрой, а то выскочат. Это сначала кажется сложным. Поначалу только греть мог. Со временем приноравливаешься.
– Ты, наверное, технику особую используешь?
– Ага! Как же! – хохотнул Пест. – Мой-то учитель знает такую технику. Не вышло?
– Плеть! Вышло?
– Тоже плеть, чтобы еще лучше вышло. Тут дело знамо в чем. Хошь не хошь, а за десятину месяцев наловчишься с десяток ворожбы плетений враз держать.
– Слушай, а ты своим письмо не писал? – спохватившись, начал Людвиг.
– Нет еще. Каравана с востока не было, чтобы весть или птицу передать, – с тоской произнес Пест. – Удумал чего, поди?
– Ага. Я тут на лекции магии жизни был.
– Чего ты там делал? Ты ж воздушник!
– Так там баронесса Улрист учится. Та, что рыжая такая. С во-о-от такой грудью и вот таким задом… – начал объяснять воздушник, при этом показывая.
– Ну? Ты про лекцию!
– А… Так вот! Там про лекцию разговор пошел. И значится, вывели умельцы наши птицу, которая адресата по аурному следу ищет…
– Мне проще черта послать. Токмо силы ему скопить придется порядком. А трактат тот я читал. Столько на птицу ту дорогущих ингредиентов извели, что она и за сто лет их не окупит. – Сразу после этих слов Людвиг сразу как-то сник.
– Ну, не вешай нос! Мы с мастером Ратмиром над стихией думаем, чтобы порталам меня учить. Нужно, чтобы меня стихия не выталкивала…
– Ага. Чтобы универсала стихия приняла? Держи карман шире! – развеселился Людвиг.
– Ну, пока определились, что огонь, вода и земля меня точно не принимают. Остальное еще не пробовали. – Пест почесал макушку и спохватился. Он ухватил деревянную лопатку и принялся помешивать поджарку. Перемешав ее, закинул в котел, где варилась курица. Далее он начал высыпать лапшу в чан с курицей, продолжая объяснять: – Будем ветра стихию пробовать. Не примет, значит, в полустихии пробовать будем. Что-нибудь, да подвернется.
Людвиг не ответил, а лишь усмехнулся. Он разлегся на матраце и уставился в потолок.
– Пест!
– Чего? – Пест ухватом ставил в печь сковороду с огромным караваем хлеба.
– Ты самый странный маг, которого я видел.
– Ты себя бы видел. Мой черт до того тебя боится, что когда ты рядом, выходить не хочет. По углам как крыс хоронится, а он у меня уже демон, хоть и мелкий.
Людвиг заулыбался, вспоминая их первую встречу.
– А пятак так и не потрогал, – с улыбкой произнес он.
– Ага. Я так вразумею, что он специально его иссушил, чтобы ты его за нос не таскал, – так же с улыбкой ответил Пест.
– Слушай, а ты на каникулах что делать будешь?
– Ну, Ратмир слово дал, что как второй круг войны сдам, так мне вольная аж до урожая будет. Вот я и думаю, что домой ворочусь.
– И что ты делать дома будешь?
