– Можно, но тут еще настой мака красного нужен и муки костной с пару горстей на две руки. – Пест шмыгнул, утирая кровавую струйку, побежавшую из носа. – Завтра приду. Там и сделаем.
– Спасибо вам большое, господин маг! – начал распинаться мужик. Немного заискивая, он спросил: – Не огласит ли маг цену за свои уже оказанные услуги?
Пест пару раз хлопнул глазами, глядя на ночного собеседника и пытаясь сообразить, о чем его спросили. Потом до него дошел смысл, и он пожал плечами.
– Не знамо я, сколько за такое дело целители берут.
– Ну… а как же…
– Серебрушка.
– Серебрушка? – недоверчиво переспросил ночной собеседник.
– Серебрушка!
Мужчина несколько секунд стоял, тупо уставившись на Песта, а потом залез в карман и достал серебряную монету. Протянув ее Песту, он произнес:
– В-в-вот…
Пест взял в руки монету и сразу засунул ее за пазуху, боясь потерять или выронить. После этого он повернулся в угол у входа, в котором была тень чуть больше его роста, и шагнул в тень, мгновенно растворившись в ней.
– Серебрушка… – задумчиво произнес ночной собеседник Песта, глядя в темный угол, в котором исчез Пест…
Пест, клюя носом и еле волоча ноги после ночной шабашки, шел к Ратмиру. Он постоянно зевал и тер глаза.
– Где ночью шлялся? – с порога спросил Ратмир.
– Врачевать позвали, дядька Ратмир! Там рана гнойная была на ноге, да такая запущенная, что всю ногу ниже раны разнесло.
– Вылечил? – заинтересованно спросил Ратмир.
– Вылечил, но провозился до утра. То тьмой дул, то жизни поддавал. Ни туда, ни сюда. Пока, как у Фауста Равновесного в ученье написано, не сделал – не пошло леченье.
– Что конкретно сделал?
– Я по руслу кровяному от сосуда бедренного жизнь пускать начал, а потом по ноге, снаружи смертью едва дуть начал. Тогда все на лад пошло. К утру разбудили болезного, так он сразу скакать принялся.
– Хорошо… до конца сессии еще два месяца. Как у вас там говорят? Посевная? – спросил Ратмир. – Меня вы… дела у меня в общем. Так что за неделю закроешь сессию.
– Как же так, учитель Ратмир!
– Вот так! Сдашь войны второй круг и свободен до сентября… Урожай у вас называют это время года? Чтобы второй круг войны сдать, ты должен меня коснуться в спарринге. Вопросы?
– Так то ж за четвертый экзамен! – возмутился Пест. – На четвертом круге ученик учителя ранить должен!
– А для тебя на втором. Не справишься – выгоню из учеников! Вопросы?
– Ограничения в спарринге будут? – спросил Пест. Сам он стоял темнее тучи.
– Нет. Пользуешься всем, чем можешь. Я бью в полную силу. Еще вопросы есть? Нет? Отлично.
Пест больше не проронил ни слова, но обреченно кивнул.
Той же ночью Пест шел по улице в том же плаще и с чертом, который вертелся у ног, вращая глазами и заглядывая в каждый угол. Все так же загорались фонари рядом с Пестом, все так же возникали воздушные вихри. У того же фонаря в Портовом районе его встретил тот же мужчина с татуировками-перчатками. Он не проронил ни слова, выйдя из темноты, но изобразил приглашающий жест. Пест молча пошел за ним в темноту. Попетляв по проулкам, они подошли к тому же зданию. Стук в дверь в этот раз оказался другим.
Войдя в комнату, Пест хмуро буркнул, увидев того же мужчину с переломанными руками:
– Настой мака красного принесли?
– Да, все здесь! – Ночной собеседник, стоящий за его спиной, засуетился и выставил на стол приличную бутыль с мутной жидкостью.
– Потравить его решил? – усмехнувшись, спросил Пест. – Неси кружку малую, а то он забудет, как дышать, от такого бутыля.
Бородатый мужчина, стоящий в дверях, метнулся куда-то, а юный целитель скомандовал седому мужику:
– Показывай!
Тот, развернув тряпки, показал уже синюшную руку.
– Нога такая же?
Мужик в ответ кивнул, а Пест потер руками лицо и еле слышно добавил: – Надо было вчера доделать… Кружку принесли?
Бородатый мужик подал парню небольшую кружку, и он тут же налил в нее из бутылки половину. Понюхав кружку и обмакнув палец в настое, Пест его
