уставилась на нее. После пары секунд молчания фигура подняла голову, и Пест увидел лицо. Лицо довольно старого человека. Оно, хмурясь, смотрело на него.
– Я это начертил для того, чтоб те из вас, кто решится помочь в битве за село Ведичей, могли в этот мир вернуться, – Пест вглядывался в лицо старика, который переводил взгляд с пентаграммы на Песта и обратно.
Пест простоял так еще минут двадцать. К пентаграмме и Песту подходили полуразмытые тени, разглядывающие его и его творение. Ни один дух не проронил ни слова. Все происходило в полнейшей тишине. Это было уже третье кладбище, на котором Пест чертил упрощенную «Звезду некроманта». И везде происходило одно и то же. К нему подходили духи, разглядывали его, слушали и уходили. Никто в пентаграмму не вошел.
Потеряв всякое терпение, Пест начал говорить, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Как же так-то? Как такое быть может, чтобы предок не откликнулся? – Пест не глядел в лица духов, он глядел в землю, словно обиделся на что-то или кого-то. – Меня с малых лет учили, что над главою предок, что предок не предаст, предок поможет, предок подскажет… Предок в трудный час не бросит…
Пест утер нос кулаком, словно откуда-то появился насморк. Глаза были влажные, но слез он не обронил.
– Аль не ведаете вы, что идет сила вражья к селам, да такая, что села сметет и не заметит! Нет у нас воев, чтобы хоть по числу вровень встать! – Пест начал повышать голос, словно он обвинял предков села Дорожичей в чем-то. – Я вас рабами быть не заставляю! Я вас прошу на бой прийти, только на бой! Чтоб мужики не полегли, чтоб ни один род, не приведи Единый, не оборвался! Я с вас клятвы верности не прошу… я сам ее дать готов…
Пест поднял взгляд, обведя безжизненные лица духов, и громко спросил:
– Вы пойдете за мной на битву с вражиной из Ультака?
Но ответом ему была полнейшая тишина. Лица, которые все так же ничего не выражали, начали растворяться. Сначала контуры духов стали безликими, а потом и вовсе истаяли в ночном воздухе.
– Что же я не так сделал? Где мы провинились? – спросил ночную тишину Пест.
– Мне нужен артефакт. Я хочу его сделать из этой иглы, – Пест протянул Дакриту крупную белоснежную иголку. – Я хочу, чтобы артефакт раны со всех воинов, на которых я нанес знак, переносил на меня.
– Зачем? – с прищуром спросил Дакрит. Он был одет в рубаху из мешковины и такие же штаны. На нем не было ни одного кольца, ни одного знака того, что он является наследным дворянином с длинной родословной и вдобавок деканом факультета артефакторики. С виду обычный деревенский старик, хоть и не дряхлый.
– С городища вои идут к нам, – глухо произнес Пест.
– Слышал, – хмыкнул Дакрит. – И ты решил подарить воинам своего села хотя бы временное… бессмертие? Ты представляешь, что с тобой будет? Ты умрешь от боли…
– Я зелья варить обучен, могу боль притупить, да и тренированный я! Боль-то терпеть…
– Ты даже не представляешь, какую боль будешь терпеть! – возразил Дакрит, но Пест его перебил:
– Настой мака красного!
– Допустим, ты не умрешь от боли и не сойдешь с ума, – Дакрит сложил руки в замок на груди и начал перечислять далее: – Тогда ты умрешь от ран!
– Белого лотоса и фиалки кровавой отвар…
– Ладно, ты разгонишь до безумия свою регенерацию, но воину могут и голову отрубить!
– Меня Ратмир и такому учил, я, правда, еще не сдавал практику…
– Так! Стоп! Даже если ты не умрешь от ран, не сойдешь с ума от боли, то ты просто истечешь кровью…
– Зелье синего игольника и земляники лесной…
Дакрит умолк, не зная как еще образумить Песта. Он смотрел в его глаза, наполненные решимостью, и задал только один вопрос:
– Все действительно так плохо?
Пест не ответил. Он кивнул и упер взгляд в пол.
– И другого выхода не нашел?
Снова кивок Песта.
– К завтрашнему дню сделаю, – Дакрит сжал в ладони большую иглу и вздохнул. – Не волнуйся, все сделаю! Ступай…
Пест молча поклонился в пояс и вышел, а Дакрит подождал, пока Пест выйдет, и сказал в пустую комнату:
– Я свой уговор выполнил!
В комнате появилась улыбка, усыпанная множеством мелких, но острых зубов. Затем проявились три глаза, а за ними и сам демон. Он был огромен и
