на Дакрита немигающим взглядом. Тот в ответ кивнул. – И за договор помни!..
Три глаза и оскал белых клыков растворились в воздухе, а Дакрит еще около получаса ворочался на лавке, пока не уснул. Уже засыпая, ему почудился голос Черта, который прошептал на грани слышимости: «Спи!..»
Рано утром, еще до восхода солнца, на дворе стояли предрассветные сумерки, а из дома, скрипнув дверью, «до ветру» вышел Пест. Сделав все, чего требовал организм, Пест собрался уже войти в дом и потянулся к ручке двери, но почему-то остановился. Повернув голову к калитке, он замер, уставившись на едва светлеющий горизонт.
Словно наваждение, где-то вдалеке брехнул пес и закудахтали куры. Дунул теплый летний ветерок, шелохнувший крону старой кривой яблони и принесший запах… Слегка сладковатый и с примесью дыма. Это был неповторимый запах дома.
– Домом пахнет, – еле слышно произнес он и уже громче добавил: – Слышишь, Черт?.. Черт!
Слева от него появился огромный демон на четырёх лапах, с тремя глазами и громадной, полной множеством крупных зубов пастью. Пест повернул к нему голову.
– Чувствуешь, как пахнет? – с какой-то доброй улыбкой спросил Пест.
– Я не умею чуять настоящий запах… только ворожбу и силу… – из-за приоткрытой пасти с зубами в три ряда было непонятно, улыбается Черт или просто не может убрать оскал с лица. – Сущности тьмы не умеют чувствовать запахи в том понимании, которое вы этому придаете…
– И ни один демон никогда не чуял настоящих запахов? – Пест разговаривал, не отрывая взгляда от горизонта.
– Нет, – ответил Черт.
Пест искренне улыбнулся Черту и по-простому, словно друга, спросил:
– Хочешь, я тебе дам свой нос понюхать, как мое село пахнет?
Черт молчал секунд двадцать. Пест уже отвернулся от него и вышел за ограду, не став дожидаться Черта. Тот переминался с лапы на лапу, но отвечать не спешил. Прямо перед оградой лежало белоснежное перо, которое Пест увидеть не мог. Черт же его прекрасно видел, но не мог понять его смысл. Когда Пест скрылся из виду, Черт аккуратно перелез через ограду и обратился к Песту.
– Что хочешь за то, что носом дашь своим почуять? – Черт внимательно оглядывал Песта в поисках следов вмешательства «пернатой суки».
Пест отвернулся от горизонта, на котором занималась зорька, и со странной улыбкой произнес:
– Ничего, – Черт в ответ хлопнул одновременно всеми тремя глазами. – Просто так, токмо ты слово дай, что только носом моим чуять будешь и только чтобы запах почуять… Даешь?
– Даю, – спустя несколько секунд раздумий ответил Черт. – Даю слово свое, что не воспользуюсь ничем, окромя носа Песта, для того, чтобы запах почуять.
– Даю Черту право носом моим чуять, – с ухмылкой произнес Пест и начал наблюдать, как засуетился демон.
Сначала он хотел просто обслюнявить палец на лапе, а потом прикоснуться им к носу Песта. Помешал огромных размеров коготь, который чуть не выколол Песту глаз. Черт тут же отгрыз коготь. Когда он прикоснулся к носу Песта своим пальцем, то принялся втягивать воздух сквозь щели. Тут же он завертел головой, стараясь втянуть как можно больше запахов. А запахов было немало.
Запах растопленных печей, цветущей яблони, сырой от росы травы и легкие отголоски запаха струганой древесины. Это соседский сруб, который хозяева собрались ставить после посевной и сенокоса. Сруб стоял на другой стороне улицы на нескольких камнях. Его только приготовили.
Черт крутил головой и старался уловить разницу, каждый запах, втянуть как можно больше, словно оголодавшая собака, дорвавшаяся до еды. И с каждым разом он замедлялся. Словно это обычный воздух его пьянил. Он все медленнее и медленнее втягивал воздух, все меньше вертел головой, а потом и вовсе плюхнулся на задницу и уселся, как пес. При этом нос Песта он отпустил сам. Пест и не думал его останавливать.
– И так всегда? – спросил Черт. Он уселся, подогнув задние лапы и придерживаясь передними за землю. Если бы не огромная голова с непропорционально большим ртом, могло показаться, что рядом с Пестом сидит огромный пес. – Всегда так пахнет?
Пест сел рядом с ним, вытянув ноги. Они оба рассматривали рассвет. Село начало оживать. Послышались звуки скрипа дверей вдалеке и первые песни петухов.
– Всегда, – ответил Пест Черту, передернув плечами и ссутулившись от холода. – Я раньше этого запаха не замечал, а тут… как нашло что-то.
– Я думал, что знаю, как пахнут люди… – пробормотал Черт. Он наклонил голову вбок, но так неестественно, словно он вывернул себе голову, словно голова провернулась на 90 градусов.
Воцарилось странное молчание, нарушаемое отдаленной возней сельчан, словно этот шум подгонял неуловимый момент, очаровавший демона и мальчика-ведуна.
Самые странные метаморфозы начались на лице Черта. Гладкая черная кожа, переходившая сразу в десны зубов, начала морщиться, а его лицо исказила такая гримаса, что ни один человек не смог бы однозначно ее классифицировать.
На самом деле в этот самый момент демон Трингавалтол, в быту называемый Чертом, впервые со времени обращения в демона из мелкой нечисти
