значит, искаженное физическое пространство… из первых букв трех слов сложилась аббревиатура: ИФП. Вот и еще один термин, более научно выглядящий. Да уж, привычки мои неистребимы, научник «яйцеголовый»! Даже в самые ответственные моменты ухитряюсь искать объяснения, ассоциативно классифицировать и развешивать ярлыки.
Продублированный бросок камня позволяет мне хорошо запомнить, где находятся пределы «зеленки». Я собираюсь проследовать вдоль нее, но, когда подхожу на метр, она почему-то вновь активируется, хотя я ничего в нее не бросил. Отступаю на пару шагов назад и дожидаюсь, пока ненормальное образование успокоится. Поразмыслив, решаю не испытывать судьбу и обогнуть, пройти подальше от нее.
Но как назло, между нею и соседними изменками зазор узкий, с обеих сторон не более метра-полутора. Поэтому я вынужден двигаться в обход и «соседок». На определение их размеров тратится немалое количество дополнительного времени.
Зато все-таки удается выкрутиться из сложного лабиринта, а дальше частота расположения ненормальных ИФП убавляется. Само собой, я все равно держу ухо востро, смотрю во все глаза и пытаюсь вчувствоваться в окружающую среду изо всех сил.
В какой-то момент внутренний голос активизируется и настойчиво трубит об опасности. Интуиция это всполошилась или что иное, не суть, но я моментально покрываюсь ознобными мурашками и на всякий случай перехватываю винтовку, изготавливаясь стрелять, если что… Однако ни впереди, ни по сторонам явной угрозы не приметно, поэтому я оборачиваюсь назад. Чтобы ошеломленно узнать — за мной движется… аномальность! Изменка вполне зрима, этакое клубящееся мутно-сизое почти прозрачное облачко, однако не пребывает стабильно на одном и том же месте.
Демон раздери! Она перемещается, скользит по земле.
Подобные «мутности» я уже миновал раньше. Они различались размерами и мощностью, но смотрелись однотипными. Я назвал их «жернова». Похожие облачка втягивали в свои нутра брошенные мной камешки и комья глины, едва коснувшиеся их, и буквально смалывали в порошок.
Но раньше все они находились на своих местах и никуда не смещались! В отличие от этого…
Меня участь быть перемолотым в кровавую пыль не прельстила, и неудивительно, что я не преминул рвать когти. Хорошо еще, что неусидчивая хрень — первая встретившаяся на моем пути «бродячая» изменка — перемещалась не быстрее идущего в среднем темпе человека и, когда я ее засек, скользила еще шагах в сорока от меня.
Но вот незадача! Как раз когда я сорвался с места, навстречу мне откуда ни возьмись… выскакивает собака. Да, да, самая натуральная собака, серая и лохматая, только с неестественно синими глазищами, сверкающими как светодиодные фонарики!
И мчится синеглазка прямо на меня. Не будь за моей спиной опасного «жернова», я бы успел, наверно, убежать обратно за баррикаду из аномальных изменок! И если монстрическая псина не сможет каким-то образом их распознать и с разбегу влетит в ловушку, тогда опытным путем проверилось бы мое предположение насчет запредельной живучеc…
Забываешься, не следишь за тем, сколько уже времени прошло, просто погружаешься в общение с головой, вступаешь в контакт на некоем метафизическом уровне. Становясь с собеседником будто единым целым. Вот как-то так получалось у меня с Люцифером. Он стал мне настоящим другом и неотъемлемой частью жизни.
Хотя внешне совсем не похож на меня. У него светлые, словно пшеница под солнцем, волосы и голубые глаза. Волосы занимали много места на голове, но обычно не спускались ниже ушей. Вечно взъерошенные, нечесаные, но чистые. В рубашке-поло с никогда не застегивавшимися пуговичками, с мощными руками, обладающими внушительным рельефом, блуждающей улыбкой на устах, едва заметными усами и бородкой, выдерживаемыми на уровне трехдневной щетины… Да, вот такой он, мой друг Лютик.
— …Лил дождь. Трое суток кряду лил дождь, и мы так ни разу и не искупались. Весь отдых проторчали в палатке и сексом занимались… Офигенное лето было.
— И что потом?
— Расстались. Там ничего не могло быть даже и в перспективе. Просто удачно сложились обстоятельства, познакомились, поехали на море и три дня, три ночи… ну, ты понял. Вообще, конечно, она нормальная девчонка, но это был мимолетный роман.
— Зато у обоих остались только приятные воспоминания, — завершил я. — Оно и хорошо, наверно.
— Оно зашибись! — довольно сказал Лютик.
Он не был заядлым бабником, но и постоянной девушки, насколько я знал, у него не имелось, хотя вроде бы вполне симпатичен и неглуп. Преимущественно все его отношения носили такой вот мимолетный характер. Подкатывать к девушкам Люцифер умел, а вот встретить единственную, ту, с которой не секс, а настоящая любовь, ему пока не посчастливилось, выходит. Мне — тоже.
— А никакой настоящей любви и не было… — задумчиво произнес я вслух.
— Настоящая страсть была, — заявил Лютик уверенно, — и крутое наслаждение. Любовь не обязательно нужна для радости. Если бы все занимались сексом только по любви, девяносто пять процентов ходили бы злыми, озабоченными и неудовлетворенными. Любовь — она возвышает, и если случится, то желаешь с этим человеком близости в первую очередь, а это не синоним совокупления…
— Не знаю. Знаешь, я недавно понял, что никого из девушек никогда не любил по-настоящему.
