титановым корпусом — что-нибудь внутри собьется, и все. В конце концов, заряд исчерпается. Из спички, даже отсыревшей, обычно при желании все же можно добыть искру, если только не потерялся коробок.
Короче, нагрузил я всяких вещичек под завязку, по туристическому обыкновению. То, что мне теоретически пригодится, поместил в пространство сумки.
Не помешают деньги, и я беру их, правда, не очень много. Обычно пользуюсь электронными и наличных дома не держу. Выгреб я все, что было, а там посмотрю.
Вроде бы собран.
Эх… Я еще раз обошел квартиру, запечатлевая взглядом знакомые с детства виды, и присел на дорожку, прощаясь с домом. Стоит только сделать шаг за порог, и обратный путь может оказаться отрезанным. В прошлое уже не вернуться. Я это понимал и старался сохранить в себе последние минуты пребывания в этой среде обитания. Но перед смертью, совершенно верно подмечено, невозможно надышаться.
Перед самым уходом я через личный терминал скомандовал домашней системе проиграть одну композицию[3].
И когда выходил, мне вслед звучало:
Я вышел за дверь, и прошлая жизнь унеслась прочь, растаяла в небытии… Осознаю это сразу и бесповоротно. Теперь точно все — мосты сожжены, швартовы отданы, вызов брошен.
Но я не сразу выдвинулся на вокзал, сначала надо увидеться с мамой. Она живет далековато, на другом конце города, точнее, в пригороде. Одна живет, после развода с отцом ни с кем отношений не заводила. Я не так уж часто к ней заезжал, но сегодня должен. Хотя был соблазн связаться по сети и как ни в чем не бывало, этак походя проинформировать, что просто уезжаю в командировку по работе…
— Привет, мам. Как дела?
Когда я появился, она засияла. Провела на кухню, мы с ней посидели немного, попили чайку, поговорили… Правда, о том, что уезжаю, я сказать так и не решился, сумку незаметно поставил в коридоре и чуть не забыл, когда уходил. Замечательно, что я заехал. Это поставило точку перед моим отъездом — отчетливую и недвусмысленную.
— Ну, сын, ты знаешь, будь здоров, — мама напутствовала меня, как обычно, — заглядывай почаще, мы совсем с тобой не видимся… Как тебе пирожки?
— Обалденные! — совершенно честно ответил я.
Мама поистине обладала кулинарным талантом — то, что она готовила, было неповторимо и неизменно супервкусно. Пирожки ее я так спешил съесть, что всегда обжигал язык горячим смородиновым вареньем, которое было внутри. Давал себе зарок быть осторожней, но в следующий раз забывал и опять обжигал…
— Счастливо, мам!
— Очень рада тебя видеть, сыночек…
Вышел я на улицу и только там глубоко вздохнул, переведя дух. Тяжелее всего было вести себя с мамой как всегда, изображая текущий, будничный визит. Постоянно, будто невзначай, трогать пальцем правый глаз, удерживая предательскую слезу, так и норовившую скатиться по щеке…
Прости, мама! Я не могу иначе.
…Солнце проснулось и постепенно восходило в зенит, город настраивался на новую, дневную волну. Пешеходы плыли мне навстречу плавным, разреженным потоком. Лучи света отражались от стекол, струились по асфальту, пригревали головы человечкам. Моя голова была необычайно пуста — я обрел полную независимость, почти выскочил из привычного ритма жизни. Некуда торопиться и, по большому счету, не о чем из прошлого переживать.
У остановки, просигналив, остановился электробус. Я поднялся по ступенькам в просторный параллелепипед салона, уселся в старое зеленое пластмассовое кресло. То, что в этой части мегаполиса курсировали древние «КамАЗы», было не чем иным, как данью старине. Их осталось всего несколько штук, и этот следовал как раз по радиальному маршруту от района, где жила мама, до Западного вокзала. Сюда я добирался по другой дороге, на современном транспорте.
Движок забухтел в другой тональности, и колесная махина тронулась с места. Салон был довольно длинным, поддерживался в чистоте, стекла не замызганы, поручни в целости. Много пустых мест, пассажиров за один круг-рейс не так уж много набиралось в этом районе… Я сел неподалеку от середины салона, но ближе к ветровому стеклу, чем к корме. На задних сиденьях раскрепостились элементы вроде тех, что попробовали общипать меня в парке, — к счастью, не те самые. Перед самым отъездом мне только не хватало еще одной встречи с теми!
