– Скоро ты его увидишь, – указал тот на вершину колодца. – Для укрепления твоей веры Проясняющий докажет свою святость и бессмертие. Он уйдёт в небытие и вернётся вновь. Не опускай взгляд и следи за той вершиной, на которой нет снега.
Вскоре на обломке скалы, напоминающей нависающий над пропастью колодца трамплин, в накинутом на голову капюшоне появился Проясняющий. Его чёрная мантия развевалась на ветру, не попадавшее внутрь солнце, но которого было в избытке наверху, отражалось в ней искрящимся светом, и оттого казалось, что есть в протянувшем в небо руки человеке что-то сверхъестественное. Послушники внизу затихли. Рядом с Проясняющим появились два старших брата. Один держал небольшой бочонок, другой полыхавший на ветру факел. Словно в цирке, перед самым рискованным номером вечера – гвоздём программы, наступила полная тишина. Смолк оркестр, притихли зрители, не сводившие взгляд с главного действующего лица. Затем, следуя требованию жанра, на пике высшей кульминации, старший брат поднял над головой Проясняющего бочонок и вылил тёмную густую жидкость. Второй поднёс факел. В ту же секунду на каменном трамплине вспыхнуло зарево, от которого попятились сами братья. Ещё мгновение человек стоял с распростёртыми в стороны руками, затем полетел вниз. Быстро и ярко он пронесся горящим метеором и рухнул рядом со Смородиным, гулко приложившись о каменный пол. Миша непроизвольно закрыл глаза, затем заставил себя смотреть, замечая каждую деталь. Младшие братья замерли в благоговейном трепете. Старшие чётким отработанным движением накрыли тело полотнищем, сбивая пламя. Затем довольно бесцеремонно подхватили Проясняющего под руки и поволокли в пещеру. Укутанный в саван Двакула напоминал дымящийся кокон, с волочившимися, словно плети, переломанными ногами. Да и остальным костям тоже изрядно досталось, а потому тело потеряло жёсткость и напоминало оставляющий кровавый след изогнувшийся тюк.
– Наш властитель ушёл, но он скоро вернётся! – взял под руку Александра старший брат. – Он бессмертен. Он с лёгкостью уходит в небытие и возвращается обратно. Наберись терпения, и ты сам в этом убедишься.
Из пещеры, в которую недавно унесли тело, появился старший брат. Обратив широким взмахом рук на себя внимание младшего братства, он объявил:
– Наш властитель, наш учитель, наш покровитель возвращается! Зовите его, пасынки!
И вновь стены вздрогнули от качнувшегося рёва – Проясня-я-ющий!
Двакула вышел не спеша, в дымящейся мантии, с успевшими прогореть дырами. Местами она была в крови. Но её потрёпанный вид никак не отразился на Проясняющем. Облик его был как и прежде величествен и невозмутим. Он застыл на краю каменного постамента с закрытыми глазами и будто ушёл в себя, склонив на грудь седую косматую голову.
– Сашок, тебе знакомы люди, именуемые звонким словом – аферисты? – шепнул на ухо наследнику Смородин.
– Флагман, я не желаю вас слушать, – ответил Александр.
– Так вот, – продолжил Миша, не обращая внимания на его протест. – Это всё не о нём. Аферисты, по сравнению с этим мерзавцем, невинные шалуны. А этот монстр швыряется человеческими жизнями, словно плюётся вишнёвыми косточками. Он набрал их полный рот и теперь харкает кровью.
– Немедленно замолчите, флагман. Проясняющий – святой! Вы сейчас сами это видели.
– Что я видел? Почему он не ожил прямо здесь? Почему для этого его пришлось утащить подальше с глаз, укутав и не дав рассмотреть лицо?
– Вы законченный циник! Вы ни во что не верите. Но вам меня не переубедить. Я видел того, кто наделил властителя святостью.
– Ещё один ряженый клоун?
В ответ Александр отвернулся и, сложив молитвенно руки, направился к Двакуле.
– Властитель, я ничуть не сомневался в вашей святости после того, как на это мне указал сам мученик Иезус. Но сейчас вы лишь укрепили мою веру, превратив её в гранитную твердыню.
– Хорошие слова, – будто очнулся, выйдя из глубокой медитации, Проясняющий. – Святой Иезус дал мне превосходного ученика. Но даже гранитная твердыня может дать трещину. Веру нужно испытывать. Подданные древнего правителя Нерона доказывали ему свою преданность, убивая собственных детей. Когда я думаю об этом, любовь к их вере переполняет мне душу. Подумай над их жертвоприношениями и ты, юный император. Задумайся над днём прошедшим. Что он дал тебе? Прочувствуй каждый его миг. А завтра ты докажешь мне свою веру, подобно подданным мудрого Нерона. До утра старшие братья отведут тебя в пещеру раздумий. А сейчас прости, я вынужден тебя покинуть.
Двакула взмахнул мантией, словно крыльями, и исчез в пещере, из которой только что появился.
– Даже самому противно донашивать за своей жертвой подгоревший реквизит, – тихо прокомментировал исчезновение Проясняющего Смородин. – Воняет горелым мясом, да и кровь ещё не остыла – пачкает святые телеса его святости.
Но Александр его услышал.
– У меня такое чувство, флагман, что вы никогда не читали священный манускрипт, оставленный нам святым Иезусом.
– Даже в глаза не видел.
– Что?! – не смог скрыть потрясения Александр. – Да вы… вы… вы безбожник! Вы вероотступник!
– Брось, Сашок. То, что я не верю в богов, лишь помогает мне видеть насквозь играющих на вере шарлатанов.
– Не желаю больше вас слушать! – гордо вздёрнул подбородок наследник. – Вы даже не иноверец. Вы гораздо страшнее.
Он кивнул подоспевшим старшим братьям и исчез вместе с ними в пещере, в которую вела узкая щель. Чтобы пройти в неё, им пришлось
