без суеты и промахов. Впрочем, вражеские стрелки тоже огрызались. Но было их гораздо меньше. Смородин заметил над головой пустившее внутрь лучик света пулевое отверстие. В паре метров брызнула по сторонам щепками ещё одна дыра. Но это было всё. Возможно, противник тоже вёл целенаправленный огонь по их командной рубке? Этого Миша не видел.
Снижаясь вслед за венгерским дирижаблем, они вскоре вновь оказались в облаках, только теперь это уже врага не спасало. Потеряться в тумане на таком расстоянии он уже не мог. Аэростаты скрипели друг о друга боками, завывали винтами, отвечали друг другу стрельбой и при этом кружились, теряя высоту. Смородин успел выстрелить не менее десятка раз, прежде чем «Августейшая династия» вывалилась под облака и внизу показались зелёные холмы. Дирижабль противника теперь не пытался удрать, меняя курс, или уйти вверх, сбрасывая балласт. Он с беспомощно застывшими винтами снижался по пологой прямой, теряя высоту. Его усеянная дырами оболочка стремительно теряла водород, который он уже не мог восполнить, опустошая запасы баллонов в гондоле. Да и ответная стрельба практически стихла, огрызаясь редкими и неточными выстрелами. Численность экипажа у противника явно поубавилась. «Августейшая династия» опускалась рядом, сохраняя убойную для ружей дистанцию. Хотя теперь и её стрельба не была такой агрессивной. Всем и без того уже стало понятно, что враг обречён. Снизившись вслед за венгерским дирижаблем до высоты трёхсот метров, «Августейшая династия» и вовсе отстала, наблюдая сверху за агонией противника. На земле от снижающегося дирижабля появилась бегущая тень. Будто гончая, она скользила по деревьям, догоняя его в гибельной точке. Наконец они сошлись и внизу вспыхнуло бурое пламя, вмиг обнажив скелет из сплетённых в одно целое вытянутых стрингеров и поперечных круглых нервюр. Сгорев мгновенно и почти без дыма, противник сейчас меньше всего напоминал что-то, что ещё совсем недавно могло летать. Чёрное пятно на фоне зелёных деревьев, да нелепо торчавшие в небо рёбра! Вот и всё, что осталось от сооружения, ещё недавно гордо именуемого дирижаблем.
Сделав круг, генерал Юлиус дал возможность команде насладиться победным зрелищем, затем «Августейшая династия» вновь полезла в набор высоты.
– Не часто такое увидишь, – довольно кивнул Ларион.
– А как чаще бывает? – поинтересовался Стефан, не в силах оторвать взгляд от догоравшего дирижабля.
– Как? Да постреляем друг в друга, пока не надоест, и по норам раны зализывать. Для нас ведь больше страшны пехотные пушки, а вовсе не пули с чужих дирижаблей. Да и от наших бомб куда больше толку, чем от этих пневморужей. Стреляем так… для острастки. Потому и удивительно, что мы его в землю вогнали.
– Зачем же тогда вообще нужны дирижабли, если вы даже друг друга уничтожить не можете?
– Как видишь, иногда всё же случается. А нужны мы исключительно как телега вот для них! – Ларион красноречиво кивнул в сторону ящиков с бомбами. – Вот когда увидишь, что внизу творится, когда мы их бросаем, вот тогда и поймёшь. – Выглянув в окно, Ларион неожиданно заволновался. – Странно… почему мы не разворачиваемся домой?
Продолжая набирать высоту, «Августейшая династия» летела курсом на показавшиеся уже совсем рядом горы. Их белые шапки приближались почти на одном уровне с дирижаблем, и уже ощутимо чувствовалась болтанка от завывавшего средь вершин ветра. Гондола раскачивалась, скрипела, потрескивала ходившим ходуном полом и норовила взбрыкнуть, сбив Смородина с ног. Он взглянул на Стефана, которого уже ощутимо укачивало и, отвернувшись, спросил:
– Ларион, что это за горы?
– Карпаты. За их вершинами венгры. Я догадываюсь, что командэр Юлиус решил предпринять ответный визит. Там близ местечка Унешты находятся эллинги их дирижаблей. Если бы ты знал, как я восхищаюсь нашим генералом! – неожиданно расчувствовавшись, признался Ларион. – Покажет он сейчас венграм! Вот увидишь, ещё как покажет!
Сбросив ещё пару тонн водяного балласта, «Августейшая династия» резво набирала высоту и вновь нырнула в серевшие над головой облака. Смородин явственно ощутил их сырость, а затем в глаза ударило яркое солнце. Болтанка исчезла, и в окнах опять показались, будто хлопья сахарной ваты, клубы простирающихся внизу туч. Они летели одни. Сколько ни всматривались вдоль горизонта Миша с Ларионом, но ни одной точки дирижабля больше не увидели. Внизу проплыли чёрные скалы да белые хребты перевалов, а затем их вновь сменили леса. Разрывы в облаках исчезли, и дальше «Августейшая династия» летела над сплошным непроницаемым полем, похожим на бескрайние снежные долины. Так продолжалось больше часа, а затем внезапно она начала снижаться и в окнах опять потемнело, а в грузовом отсеке запахло озоном. И тогда Смородин вновь увидел командэра Юлиуса. Генерал хлопнул дверью, пропустил вперёд офицеров в таких же красных киверах и заслонил собой пробивавшийся из камбуза свет. Бой с венгерским дирижаблем преобразил командэра – от недавней невозмутимости и надменности не осталось и следа. Теперь его лицо порозовело и он азартно потирал руки.
– Прекрасно, аэронавты! – генерал одарил команду кривой улыбкой, отчего его лицо исказилось в замысловатом оскале.
– Рады стараться, ваше превосходительство! – тут же рявкнуло в ответ из разных углов.
– Сегодня превосходный день! Право, я даже удивлён! С самого начала нам сопутствовала удача! Мы оказались первыми, кто взлетел. Нам благоприятствовал ветер и удалось подойти к противнику против солнца. Они заметили нас слишком поздно, и, судя по всему, удача и дальше шла рядом – мы перебили венграм тяги управления! Чем всё это закончилось, вы видели сами! Уж и не знаю, кто из нас угодил её величеству фортуне, но она сегодня явно на нашей стороне!
