– Вот, – протянул перед ним линейку Тобиас. – Вода за день восстанавливается не больше, чем на треть плафона.
Гай тяжело кивнул и закрыл глаза.
– Ты меня слышишь? – смутился Тобиас. – Я говорю, вода….
– Это было ясно и без твоих замеров. Нельзя было соглашаться на обмены.
– Но мы выиграли передышку.
– Они тоже.
– Ты ни в чем не виноват. Наши тебя и так обвиняют в чрезмерной жестокости. Никто не сомневается в твоей твердости и смелости, Гай. Ты это доказал, когда послал Шака с его требованием двух штрафных плафонов за сброшенную бухту. Но тогда, с обменом, это был малый шаг назад, чтобы сделать два вперед.
– Пока что мы лишь топчемся на месте.
– Вы замолчите наконец?! – выкрикнул из противоположного угла Метис. Но на него не обратили внимания.
– Норму придется сократить, – произнес Тоби.
– А еще прекратить обмены.
Скрепя сердце, Тобиас согласился.
– Не будет лишним еще раз проверить все ходы. Шак так легко не сдастся. За водой они полезут во все щели. Нужно превратить трюм в крепость.
– Во что? – устало поднял глаза Гай.
– Крепость. Были в прошлом такие укрепления. Обороняющимся они давали возможность уравнять силы даже при значительном меньшинстве.
– Понятно, – усмехнулся Гай. – Тебя интересно слушать. Ты умный. А вот я еле закончил трехлетний техминимум.
Гай заметил, что к ним прислушивается Дрэд. Воришка подполз ближе и теперь внимал каждому их слову, раскрыв рот.
– А ты чего скалишься? – беззлобно заметил Гай. – У самого небось и этого нет?
– Не-а, – легко согласился Дрэд. – А то бы я, как и ты, пошел в переписчики.
– Да-а… – только и смог протянуть Гай. – У нас лучше быть немым.
– Я никому не говорил! – стушевался Тобиас.
– И без тебя здесь из каждой переборки торчит ухо, – не стал вдаваться в подробности Гай. – Я вот все думаю – что ты там говорил насчет луны и теней?
– Теперь это и тебя заинтересовало?
– Раньше было не до этого, а сейчас голова раскалывается. Ты же умный, Тоби? Объясни нам, в конце концов, что здесь творится? То, что ты тоже ничего не понимаешь, я уже слышал. Но какие-то догадки у тебя ведь есть? Чтобы ты, да чего-нибудь уже не придумал? Не верю.
– Не знаю… если только версии!
– Давай хоть версии.
Тобиас смущенно потупился, долго молчал, покусывая нижнюю губу, и наконец решился:
– Прошу, не относись к этому слишком серьезно. Это всего лишь мои предположения. Но ничего другого я пока предложить не могу. Вообрази, а что, если мы видим все не так, как оно на самом деле? Понимаешь?
– Что-то не очень.
– Постараюсь объяснить. Проследи за цепочкой нашего восприятия. Свет отражается от предмета, попадает нам в глаза, затем в мозг. И уже там формирует окружающую реальность. На любом этапе этой цепи можно внести ошибку. Так понятней? А можно пойти дальше и представить все с другой стороны. Окружающий нас мир – это уже изначально фантазии нашего мозга! Многие животные видят в ультрафиолетовом спектре. Кто-то в инфракрасном. Но они видят другую картину. Не такую, как видим мы. И кто из нас прав? Какая из этих реальностей настоящая?
– Кто это придумал?
– Никто. Это моя гипотеза.
– Тогда спрошу иначе, – в глазах Гая появился интерес. – Твоя гипотеза знает, кто вносит эти ошибки?
– А вот этот вопрос куда сложнее. На него у меня нет даже версий. Святоша сказал бы, что бог. Но тут же возникает вопрос – зачем это ему нужно? А поняв это, Святоша тут же откажется от своих слов, потому что это обман, а богу заниматься обманом не с руки. И мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Но это не исключает кого-то неизвестного, – Тобиас вдруг запнулся и, взглянув в сторону иллюминатора, спросил: – У тебя не возникало ощущения, что за нами следят?
– Точно! – вдруг встрепенулся Дрэд. – Я это шкурой чувствую. У меня на такие дела чутье.
– Правительство? – спросил Гай.
– Нет, – рассмеялся Тоби. – Эти ничего не видят дальше собственных кластеров. Да и там лишь видимость какой-то деятельности. Я говорю об ощущениях на уровне интуиции. Необъяснимо, но ты чувствуешь это?
