Всеми авраамическими и многими другими религиями принимается сура из Корана: «Кто спасет одного человека, спасет все человечество»[262]. Я дополню: кто спасет хотя бы один нерв, спасет нервную систему всего человечества. Это многого стоит и для каждого человека, и для группы людей, потому что мы не в состоянии оценить тот колоссальный вред, который может причинить человек с издерганными нервами. Вся нейрофизиология сейчас в огне, и длительное воздействие больших доз кортизола, адреналина или норадреналина может разжечь пожар во всем обществе.
Мрачная история Артуро Диаза
Я вспоминаю о заключенном американской тюрьмы в Ливингстоуне Артуро Диазе, которого в 2013 году казнили за убийство с особой жестокостью, как у средневековых крестоносцев, обуреваемых жаждой крови. Моя бабушка и мой двоюродный брат переписывались с ним по программе общения с заключенными и попросили меня написать письмо губернатору Техаса Рику Перри с просьбой о замене смертной казни на пожизненное заключение. Отношение христианских общин к смертной казни в США отличается от Европы. Так называемые консервативные христиане, электоральное большинство Перри, открыто высказывались за смертную казнь, а моя бабушка, как и большинство ревностных христиан Франции, воспитанных в духе «Последний день приговоренного к смерти» Виктора Гюго, продолжала надеяться на всеобщую отмену смертной казни.
Приступив к письму, я постарался углубиться в так называемую «нейрохронологию» этого Артуро Диаза, и это погрузило меня в мрачное отчаяние, от которого кровь стыла в жилах.
Представьте себе ствол дерева. На срезе мы видим годовые кольца, которые несут информацию о климатических условиях каждого сезона. У наших нервов также есть свои кольца с отпечатками каждого события, каждого нанесенного нам удара, каждого страха, презрения, каждого прощения и терпения, каждой ненависти и сострадания, проявленных к нам. Никто не рождается с настолько неустойчивой нервной системой, что готов убить своего ближнего. Шаткость психики формируется под влиянием негативных событий, она — результат контактов с другими субъектами с такой же психикой. Сформировалось два типа людей: одни устойчивы и ни при каких обстоятельствах не теряют самообладания (Ганди, Мандела, Мартин Лютер Кинг), а другие вспыхивают как спичка.
Изучая нейрохронологию Диаза, я увидел, сколько зарубок жизнь оставила в его сердце, сколько глубоких душевных ран он перенес. Этот человек больше не мог сдерживаться и управлять своей болью, она стала руководить его поступками. Бывают моменты, когда из-за страданий и тревоги нервы начинают управлять нами. Тогда каждое мгновение становится моментом выживания. Человек с поврежденной страхом, презрением, насилием психикой становится крайне опасным. Вероятно, он убьет всего лишь одного человека (может быть, и самого себя) или будет погружен в бездну такой мрачной страстью, что заразит ею массы, которые вознесут его на вершину, чтобы он на совершенно законных основаниях принялся истреблять миллионы.
Люди с обнаженными остатками нервов обычно пребывают в больницах и тюрьмах, но некоторым удается добраться до ответственных постов и управлять нашей судьбой. Уже доказано, что из-за опошления сочувствия, доброты, благородства и прославления эгоизма, жестокости и тщеславия в некоторых сферах предпочитают психопатов. Каждому понятно, насколько ограничен в своих движениях человек со скрюченной болью спиной. А теперь представьте себе, насколько недоступны благие помыслы и благоразумие человеку с измученным мозгом.
Выжимая людям мозги, как выкручивают руки, наша система производит нейроинвалидов. Их непригодность не бросается в глаза и часто рядится в добродетель, но наступает момент, когда она причиняет людям горе и страдания. Этот сумбур нервов длится столетиями, но у нас всегда есть выбор — от довольно легкого до легендарно трудного: даже одна нота, сыгранная нами, окажет влияние на все человечество.
В мрачной истории Артуро Диаза слышатся отзвуки насилия и сострадания, которые поселились в наших душах начиная со Средневековья, а может быть, и с первых дней человечества, когда сыновья и отцы дрались, оскорбляли, унижали и действовали друг другу на нервы всеми возможными способами. Это продолжается и по сей день, и даже когда вы читаете эти строки, кто-то тиранит своего ближнего. Обнаженные нервы тех и других продолжают резко звучать; их много, очень много этих нейроинвалидов, не отдающих себе отчета в своей неполноценности.
Эту нейроинвалидность трудно заметить нашим примитивным зрением. Мы видим руку или спину и можем до них дотронуться, нам известны все
