можно было охватить нашей пядью, ограниченной познанием. Раз уж мы говорим о дополненной реальности, нам предстоит еще многое сделать для дополнения нашего познания.
Сегодня нейроэргономика дает возможность повысить выживание пилотов, пехотинцев, спецназовцев, диверсионных групп, когда вооружение развивается с головокружительной скоростью. Можно уменьшить и сроки овладения навыками. Все более изощренные многофункциональные оружейные платформы (воздушные, морские и наземные беспилотники, вертолеты и т. д.) требуют создания новых интерфейсов «человек — машина». Они должны сделать информацию более доступной для мозга в ходе его работы.
Любой генерал сможет усвоить значительно больший объем информации про свою армию и армию противника, а пехотинец (или его робот-аватар) сможет эффективнее, быстрее и успешнее маневрировать, когда интерфейсы предложат ему лучшую модель поведения, учитывая опасности на поле битвы, в уличном сражении или в тылу врага. У пилота вертолета не будет проблем с обнаружением целей и опасностей, если кроме авионики ему придется изучить нейронику в стиле императива Сунь Цзы: «Познаешь себя — познаешь противника».
Искусственный интеллект на службе армии
Мы в состоянии развивать замечательные технологии истребления друг друга, но почему бы не сделать их доступными гражданскому населению, которое применит их по другому назначению? Если ситуационный интеллект действенен в политике, стратегии и тактике, то не заинтересуется ли им врач, адвокат, преподаватель и пожарный? Я мечтаю о мире, где разные виды эргономичного оружия будут сражаться друг с другом за приспособление их к гражданскому обществу, а не наоборот. Где гражданская мысль будет руководить военной, а гений разрушения подчинится мудрому гению созидания.
«Конфискация» результатов нейроэргономических исследований в пользу армии грозит их чрезмерным использованием. Особенно меня пугает их применение на допросах. Сегодня мы уже познакомились с концепцией «обратной ретинотопии», представленной во Франции Бертраном Тирионом и Станисласом Деаэном, которым удалось с помощью фМРТ определить, какой умственный образ присутствует в мозге испытуемого. Этот метод требует калибровки: нужно попросить испытуемого несколько раз воспроизвести в уме группу очень простых образов (крест, круг, треугольник) и записать ответную реакцию. Также ученым удалось научиться различать реакцию спонтанную и ответную, определяя эти психические состояния при помощи одной лишь визуализации: наблюдение за работой мозга позволяет «читать мысли», правда, в определенном смысле и в очень ограниченной степени.
Хотя пока мы не можем узнавать мысли методом визуализации, мы к этому приближаемся. Располагая современными средствами, можно предсказать, какое решение будет принято обезьяной или человеком, предвидеть тактику партнера в покере, некоторые чувственные составляющие мысли. Мы сможем увидеть, думает ли некто о вкусе смородины или запахе альпийских лугов в ходе более сложного размышления.
Но можно пойти и еще дальше, внедряя генетическое программирование и глубинное обучение. Эта последняя технология настолько опасна, что Илон Маск и Стивен Хокинг считают ее слишком серьезной, чтобы доверить военным, в чьих руках она, тем не менее, уже находится. Генетическое программирование с огромной скоростью[323] симулирует эволюцию и позволяет генерировать программы, способные приспосабливаться к любым обстоятельствам. Если при заданных условиях есть вариант решения, который можно отыскать за определенное количество времени, то когда-нибудь программа его обязательно отыщет. Уже разработана беспроигрышная математическая стратегия для некоторых видов покера[324]. Гипотетически скоро удастся приспособить генетический алгоритм к интеллекту каждого из нас, так что станет возможным определять мысли и обычное поведение каждого человека по хорошо узнаваемым нервным характеристикам. Статистические показатели поведения не являются непогрешимыми, но от этого они не становятся менее мощными.
Но мы еще не упомянули о датаметрии. Раньше полиция использовала поведенческие или географические показатели, чтобы определить местонахождение преступников. Но с недавних пор Интерпол, Европол, ФБР, ЦРУ и АНБ научились находить пользователей интернета по их навигомам — их перемещению в интернете. Серия из тридцати сайтов, посещаемых за день, представляет собой полную, точную и вполне достаточную информацию для определения по ней одного индивидуума среди семи миллиардов. Вероятность ложного результата — менее единицы на сто миллиардов (если алгоритм отбора был хорошо просчитан).
Илон Маск далеко не единственный, кто предостерегал ООН и гражданское общество от внедрения искусственного интеллекта в армии. В недалеком будущем самостоятельное оружие, запрограммированное на «сделай все необходимое», будет истреблять невинных еще чаще, чем современные беспилотники, которые убили больше случайных людей, чем поразили намеченных целей[325]. Сегодня мы располагаем ракетами с инфракрасной наводкой, которые находят цель по выделяемому ей теплу. С появлением нанотехнологий и микродронов, способных убивать незаметно — такие технологии уже существуют, возрастает интерес ученых к разработкам биооружия. Иначе его называют «этническим» — вирусы будут распознавать определенную генетическую последовательность и уничтожать только тех, кто ею обладает. Вполне вероятно появление оружия нейронного наведения, особенно если в основе его будет заложен усредненный генетический алгоритм.
