естественный трепет!
– Приятного аппетита, сударь, – глядя мне в глаза, сказал он.
«Вот мы и лицом к лицу!» – подумал я. И ответил:
– Благодарю, и вам заранее желаю того же.
Рядом с Кабаниным сел Никола, рядом со мной – Микола, отгородив меня от коридорчика между столами. Третьего казака Вакулы не было. Несомненно, он сторожил тот самый чемодан, который нес казак Микола! На пальце Николы сверкнула золотая печатка с черепом и костями. Веселый Роджер! Первый из казаков Дармидонта Кабанина даже не скрывал своей пиратской сути.
– Чудный день! – улыбнулся я своим соседям. – Не так ли, господа?
– Это мы к вечеру увидим, какой он чудный, – улыбнулся Кабанин. Голос у него был густой и зычный. – Раньше полуночи, сударь мой, грех судить: кто его знает, что еще приключится? – и он подмигнул своим казакам, и его здоровяки тотчас же горласто засмеялись. – Так вот, – обратился Кабанин к протиснувшемуся официанту. – Нам балычка осетрового, блинчиков с красной икоркой, – он раздумывал, – отдельно икорки черной, паюсной, севрюжьей, утку вашу. Она с яблоками?
– С ними-с!
– Ага, – почесал подбородок купец. – Расстегайчиков, водочки – графин этак литра на полтора. – Он вдруг посмотрел на меня и, точно сделав открытие, добродушно улыбнулся: – А вы с нами не соизволите, сударь, за здоровье выпить?
– Соизволю, – даже не спросив себя, насколько это может быть опасно, поспешно ответил я. – С хорошим человеком выпить, да еще в дороге, одно удовольствие. Это по-нашему, по-русски.
– Верно, – охотно кивнул Кабанин. – Тогда двухлитровый графин. Котлеты по-киевски и пирог с яблоками. – Ступай, да неси поживее! – Кабанин обвел довольным взглядом сотрапезников. – Голодны мы!
Официант кивнул и мигом ввинтился в очередь из пассажиров, скупающих продовольствие и к столу, и на вынос. Мест в ресторане на колесах на всех не хватало!
– Купец первой гильдии Дармидонт Михайлович Кабанин, – представился главнокомандующий маленькой, но грозной армии.
– Илья Петрович Радонежский, – ответил я с поклоном, назвав девичью фамилию нашей с Иваном покойной матери. – Дворянин, врач.
– Врач – это хорошо! – с прищуром кивнул Кабанин. – Благородная профессия! А куда путь держите, доктор?
– В Малороссию, к дядюшке, он, как мне написали, плох, вот и решил навестить старика, – я умел врать не моргнув и глазом. – А вы, Дармидонт Михайлович?
– А я еще далее, – усмехнулся он, пригладив засеребренную бороду. – В Европу! По торговым делам. (К нашему столику уже торопились, ловко обходя посетителей, два официанта с полными подносами.) А вот нам и балычок осетровый несут!..
Мы хорошо выпили водки и крепко закусили. То и дело я ловил на себе взгляд как самого Кабанина, так и двух его телохранителей. Они выпили только по две рюмки водки и остановились. Я не сомневался, то норму им обозначил хозяин.
– А вот знакомо мне ваше лицо, и все тут, – вдруг, уже раскрасневшись, сказал купец. – Где я вас видел? А не в Самаре ли, пару лет назад, на городском балу в честь новоиспеченного генерала Палева, начальника городской полиции?
Да, я был на том самом балу два года назад! Его устраивал губернатор в честь Фомы Никитича Палева, в свои шестьдесят пять лет получившего звание генерала управления полиции и титул тайного советника. Палев не просто хорошо знал меня и уважал, но когда я временами жил в Самаре, часто пользовался моими услугами сыщика!
– Не имел чести ни быть на том балу, ни лично знать Фому Никитича Палева, хотя, – я зацепил вилкой кусок осетрины, – фамилию слышал от кого-то. Я ведь на самом деле питерский, в провинции от случая к случаю бываю.
– Странно, ой, странно, – покачал головой купец, наливая водки себе и мне. – У меня, знаете ли, Илья Петрович, волчья память, – улыбнулся он, показав крупные и крепкие зубы, и цепко поглядел на меня. – Увижу раз – не забуду. – И утвердительно кивнул: – Помнить век стану! До смерти.
– Дело в том, что и у меня память, как вы изволили выразиться, волчья, – спокойно улыбнулся я. – И уж вас, Дармидонт Михайлович, я бы никак не забыл, тем более, что вашу фамилию, если признаться честно, слышал мно-ого раз! И фотографии в газетах видел. – И я поднял стопку. – Я – человек обычный, вы – незабываемый! Ваше здоровье!
Мы выпили, но теперь вдвоем. Оба казака только с завистью поглядели на нас. Видать, Кабанин не больно давал им разойтись за столом. И все из-за саквояжа, не сомневался я! Моя открытая лесть, кажется, пришлась Кабанину по душе, и подвоха он не заметил. А деваться мне было некуда. Ведь стоило подозрительному Кабанину первому выйти на аппарат Палева, дать по телеграфу мой словесный портрет, и моя ложь станет явной! Купец тотчас же узнает, с кем он был на том балу и кого угощал водкой в вагоне-ресторане поезда дальнего следования!
– Пойду-ка я в гальюн схожу, подперло-таки, – вставая и бросая салфетку, усмехнулся Кабанин. – Да не преследуй ты меня, Никола! – нахмурился он, глядя, что казак, утерев ладонью масляный рот, тоже решил встать. – Никто меня тут не съест! Сам любого проглочу! – сказав это, он отчего-то взглянул на меня и дружески подмигнул.
