– А иначе чего бы им закрывать глаза на все его выходки? Поневоле поверишь! О городских головах и чиновниках рангом поменьше я уж и не говорю! Я вам больше скажу, Петр Ильич, наш Аристарх Иванович полгода назад, невзирая, так сказать, на лица, открыл дело против Дармидонта Кабанина. И вот – ничего не осталось от Аристарха Ивановича. Только портрет в старой приемной.
– Но ведь его революционеры взорвали, как же так?
– А кто его знает, революционеры или нет, – пожал плечами Жабников. – Революционеру только дай денег и скажи: взорви губернатора, взорви мироеда, и бомбометчик свое дело сделает. Так что я и не знаю точно, кто стоял за этими демонами. Результат важен: был человек – нет человека. А ведь я его предупреждал: плюнь ты на Кабанина. Черт бы с ним!
– Как хорошо я к вам заехал-то, – покачал я головой. – Сколько всего узнал.
– А куда теперь держите путь?
– В одно имение на край вашей губернии. Там помещика на охоте подстрелили.
– А-а, – кивнул Жабников. – Знаю! Недельки две назад, верно? Даже фамилию скажу: Сивцов.
– Верно, – кивнул я. – Павел Павлович Сивцов. Был на охоте, а убили пулей. А скажите мне, Семен Семенович, что за казачки у Дармидонта Кабанина служат?
– Тоже зверюги, под стать хозяину, – теперь уже кивнул майор Жабников. – Сейчас покажу эти морды! – Он встал и подошел к одному из своих шкафов, где у него была картотека, и скоро положил передо мной фотографию. – Досталась по случаю, – объяснил он. На снимке гордо стояли плечом к плечу и смотрели с усмешкой в объектив три мощных казака, один свирепее и удалее другого, в черкесках, бурках и медвежьих шапках. – Вот она, гордость Дармидонта Кабанина, – в глубине души восторгаясь удалью тройки, тоже усмехнулся Жабников. Его палец скользнул по глянцу фотоснимка: – Никола, Микола и Вакула, последний чуть пониже всех остальных. Но это его псы цепные, не более того. Без воображения! Охрана его. Янычары! Порвут на части, фамилии не спросят! – рассмеялся майор и тотчас закашлялся от дыма. – Еще чаю, Петр Ильич?
– Пожалуй, я поеду. Хочу до темна добраться до имения.
– Стало быть, вас наняли разузнать, что к чему?
– Да, там семейное дело.
– Ну так вы меня в курсе дела держите.
– А вы меня, Семен Семенович. Вдруг какая ниточка к революционерам потянется? А от них еще куда? Поеду. Спасибо за чай. Мне еще своего слугу найти надо в харчевенке вашей.
Я встал, поднялся и Жабников. Мы пожали друг другу руки.
– Удачи вам, Петр Ильич, – сказал майор.
2
Проделав половину пути, в одной из деревенек я решил отобедать. Степан ел хорошо и неспешно. Я выставил из походной сумки на стол штоф домашней графской водки.
– Будешь? – спросил я в самом начале трапезы.
– Немного, – ответил Степан.
– Тогда сам наливай, сколько надо. Ты ведь уникум, Степан Горбунов!
Принимая бутыль, тот нахмурился.
– Уникум – это похвала, – улыбнулся я. – То же самое, что мастер! Только большой мастер!
Степан наполнил большую кружку до краев и выпил ее одним махом, не поморщившись. Чокнуться со мной не посмел, только скупо пробормотал: «Ваше здоровье, барин». Закусил крепким бочковым огурцом, которых перед нами выставили целую миску.
– А ты здоров пить, – с улыбкой заметил я. – Откуда ж наука такая? В двадцать-то пять лет? Сознавайся, дружище.
– Еще дед мой учил, – ложку за ложкой поглощая щи, ответил мой возница. – Отец тогда в солдатах был, на турецкой. Вот дед-то и тешился. Назад пойдет самогонка, заблюю, так он опять наливает. И опять. И так пока душа с утробой не примут. А если что – розгами. Как тут не суметь? Она мне что вода, – признался он, – не берет. – Александр Александрович, храни его Господь, однажды на мне десять тысяч выиграл у купца Кабанина.
– Это как же? – теперь уже нахмурился я.
– У того казак Никола пил, у его сиятельства – я. Ну так вот Никола-то свалился, как бык по жилам подрезанный, а я еще и Миколу уложил. Перепил, в смысле. А Вакулу потом на ручках уломал. Всем троим досталось.
– А что ж Кабанин?!
– Дармидонт Михайлович? – усмехнулся Степан. – Люто осерчал! Да в мошну-то полез, некуда деваться было. Слово купеческое против графского дал.
– Да-а, – протянул я и наконец-то выпил стопарь, до того лишь держа его наперевес и слушая собеседника. – А скажи мне, эти три казака, Никола, Микола и Вакула, каковы они?
