Дима усмехнулся:
– Наверное, это моветон – признавать, что свадьбы и рауты тебе интересны. А мне нравится праздник. Да, очень приятный вечер.
Митя вежливо улыбнулся. Пожалуй, теперь можно было просто помолчать и подумать. Но он вдруг вспомнил, что именно Диму Велеса Анисья подозревала в связи с Темными. Одно время она была буквально одержима этой идеей! Что, если спросить у него о Звездинке? Так, ради интереса… и поглядеть на реакцию.
– Ты заметил, что Звездинки нет на приеме?
– Звездинки? – с безразличием отозвался Дима. – Нет, не заметил. Так его нет?
– Нет. Как думаешь, почему?
– Думаешь, я знаю? Если честно, мне все равно. Может, он носится со своим идиотским проектом по застройке Долины Гремящих Ветров, а может, придумывает что-нибудь еще более глупое…
– Ты тоже считаешь эту идею бредовой?
– Конечно! Каждый, у кого есть мозги, так считает! Если Звездинка так печется о судьбе колдунов, у которых нет возможности перебраться в один из наших городов из-за нехватки мест для жилья, пусть снесет половину своих загородных дач. Появится куда больше места для постройки жилого квартала.
– Да, мы с отцом тоже так считаем.
– Так почему твой отец не вмешивается?
– Вообще-то, он вмешивался. Они обсуждали этот план, и отец не дал согласия…
– Да, но проект приняли. Что же, получается, Муромцы теряют влияние? – Недобрая ухмылка исказила Димино лицо.
Митя промолчал.
Что-то кольнуло в груди: неприятно было такое слышать! Но неужели Велес прав? Почему отец не мог настоять на своем? Словно каким-то образом Звездинка мог сдерживать его, Муромца, власть…
– Кстати, где твой… друг?
– Овражкин ведет интеллектуальные беседы с одним целителем. Они на веранде.
На этом разговор, казалось, закончился. По крайней мере, несколько минут Дима больше ничего не спрашивал, а Митя, до этого мечтавший погрузиться в размышления, теперь никак не мог сосредоточиться. Больше всего волновало то странное открытие, которое совершил Дима Велес: Звездинка стал влиятельнее Муромца.
Тем временем взгляд его упал на Женю Годунову, с сегодняшнего дня носящую фамилию своего мужа, Алексея Рублева. Это была милая девушка, крупная, с густой золотисто-бронзовой косой, причудливым образом уложенной на голове. Ее праздничный светлый наряд был верхом элегантности, простоты и хорошего вкуса. Платье дополнял неширокий золотой пояс-обруч – традиционный оберег, охраняющий невесту в день ее соединения с чужой семьей.
Когда внешний вид невесты отвлек Митю от мыслей об Анатолии Звездинке, Дима снова заговорил:
– Что-то сам Рублев не весел.
– Неудивительно. Он хотел жениться на моей сестре, а не на Жене.
Дима вдруг повернулся к нему с вытянувшимся, удивленным лицом:
– Правда?
– Ну да.
– И…что? Она…
– Отказала, естественно.
– Почему?
– Я откуда знаю. Слышал мельком, что Анисья обязательно хочет в мужья героя. Девчонки! Что с них взять?
– Героя? – недоверчиво переспросил Дима.
– Да. Романов начиталась, наверное.
– Как сентиментально! – раздался с другой стороны язвительный голос, и Митя увидел Севино лицо, озаренное насмешливой улыбкой.
– Овражкин! Наконец-то!
– Простите, что прерываю такие романтичные разговоры, но, Муромец, как поживает наш великий план?
– План сгинул. Здесь нет того, кто…
Митя коротко кивнул Диме, взял Севу под руку и только открыл рот, чтобы продолжить, как за их спинами послышалось:
– Севастья-а-ан!
Друзья обернулись. Перед ними стояла пожилая женщина; ее волосы, невзирая на годы, были густого черного цвета, глаза и брови ярко подведены, а
