Подавив неприятное ощущение в груди, Сева обошел Водяную колдунью и поглядел на Воздушного мага, который, пожалуй, был выполнен наиболее детально. Этот чародей держал в руке огромный меч и глядел так сурово, что его сила ощущалась даже теперь, когда сам колдун давно канул в небытие, а его каменное изваяние потрескалось и начало крошиться. Сева перевел взгляд на Огненную колдунью. У нее было молодое лукавое лицо, озаренное слегка пугающей радостью, ладони из грубого серого камня она вытянула вперед, а на них плясало пламя. Правда, огонь был сделан из рук вон плохо – в виде нескольких неровных язычков-лучиков, которые торчали вверх и вниз, будто колдунья зажала между пальцами по большому цветку георгина. Сева вновь вгляделся в Воздушного, погладил его по носку сапога и решил идти обратно. Но его вдруг остановило еще кое-что… Странно, он столько раз бывал здесь, столько рассматривал эти статуи, но ни разу не замечал, что отведенная назад правая рука Воздушного колдуна почти соприкасалась с каменными пальцами левой руки Водяной: та высунула ладонь из-под своей дырявой куколи.
И его вдруг охватило то самое чувство, что завладело им сегодня на мосту. Это была таинственная и душераздирающая скорбь по чему-то ушедшему: то ли по древним временам, наполненным захватывающими событиями, то ли по людям, которых не было с ним рядом, то ли еще по чему-то загадочному и неведомому, что ему не суждено было никогда узнать…
Стало совсем горько. Почему-то именно сегодня все чувствовалось особенно остро. Нет, пожалуй, стоило вернуться в Заречье, а не идти в пустой дом, где на самом деле никто не споет колыбельной в мансарде.
Начал опять накрапывать дождь. Сева надел капюшон и внезапно почувствовал непривычную легкость в правой руке. Он одернул рукав и уставился на свое запястье – Полининых часов на нем не было. Как не было больше в Росенике и самой Полины.
Анисья надеялась на хорошую погоду хотя бы здесь, в Росенике, но проклятый дождь добрался и до города: тревожно стучал в оконные стекла особняка, мрачно шуршал в голых ветвях и полировал до блеска крыши старых кладбищенских домовин. Колдунья выглянула в окно, за которым виднелся еще и уголок старинного склепа: камень стен казался скользким и совсем черным. Домовины с прахом простых горожан напоминали Заречье в миниатюре – множество маленьких домиков на ножках.
Разговор гостей сливался в сплошной ровный шум, и лишь когда Анисья отвернулась от окна, она различила имя Звездинки, упомянутого Игорем Велантьевичем – дядей Вещего Олега.
Недавно закончилось очередное Вече, но на обед в поместье Мертвой Луны отправилось только несколько человек. Это были те, кто поддерживал Муромцев в вопросе строительства жилого квартала в Долине Гремящих Ветров. Анисья принципиально не хотела интересоваться этим. То, что в деле был замешан Звездинка, отец несносной Аси, окончательно портило настроение. И прежде всего задевало, что кто-то приписывал этому скользкому семейству особое влияние в обществе.
– Гандвиг. Этот залив зовется Гандвигом, – пояснил Игорь Велантьевич.
Анисья оглядела присутствующих: Дима Велес выдавил некое подобие улыбки, когда она встретилась с ним взглядом, отец беспокойно вышагивал вдоль стены, мама хмурилась, сосредоточенно слушая Игоря Велантьевича, старик Рублев затаился в дальнем углу, его жена тихонько беседовала с Черной Курицей, занявшей пост главы Ирвинговой дружины…
Остался еще сам хозяин поместья. Он молчал и тоже переводил взгляд с одного гостя на другого. Вот и все нехитрое общество. Горстка людей, не справившаяся с натиском надоедливого Анатолия Звездинки.
– Я не понимаю, как он мог предложить этот проект! – возмущенно воскликнула Черная Курица. – Неужели он не знает, что залив опасен даже для магов?!
– Он прекрасно это знает, – наконец подал голос Олег. – Звездинки всегда были профессионалами по добыванию саамри – редких водорослей Гандвига. Анатолий знает эти места как свои пять пальцев. Именно поэтому, когда он утверждает, что колдунам ничего не будет там грозить, большинство верит ему. Восемь из двенадцати старейшин приняли проект строительства. Светлые маги, мечтавшие вернуться к нам из городов потусторонних, ликуют.
– Меня настораживает, – произнес Яромир, – что Ирвинг не вмешался. Уж он-то должен понимать, что Светлое сообщество встало не на тот путь.
– Ирвинг не вмешается. Он предоставит нам право самим совершать ошибки. И будет наблюдать со стороны.
– Тогда будем надеяться, что все идет как нужно… – вздохнул Игорь Велантьевич.
Анисья скользнула взглядом по внуку Велес, который встал и со скучающим видом направился к двери. Папа позвал ее с собой на этот обед под предлогом, что с ней Диме будет веселее. Но тот лишь похвалил ее наряд, потоптался рядом пару минут, а потом уселся в кресло у камина и все время молчал. А теперь вот и вовсе покинул комнату. Безудержное веселье, ничего не скажешь.
– Но Звездинка… – не сдавалась Черная Курица. – Он ведь должен понимать, что если хоть с кем-то из переселенцев случится беда, он будет отвечать перед всем Тридевятым государством! Его слава лопнет, как мыльный пузырь.
– Именно, – с недоброй улыбкой заметил Яромир.
– Этого мы и ждем? – Евдокия Рюриковна вопросительно подняла брови.
– Возможно, тогда нам удастся доказать, что он не верен. Что он связан со Старообрядцами… – воодушевленно подхватил Василий Ильич.
– Но-но, это слишком опасно, Василий, – покачал головой Игорь Велантьевич. – Одно дело желать обогатиться за счет не самого удачного жилого квартала, а другое – работать на Старообрядцев.
