Собрание сочинений. Том 2

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. А буфет бросаешь. Такое дело хлебное.

АННА ИВАНОВНА. Всех денег не заработаешь.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Но стремиться к этому надо… (Смеется.) А ребенка куда?

АННА ИВАНОВНА. Пока будет в детском саду. В интернате. В тайгу не возьмем.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Все обдумали, значит.

Дверь открывается и впускает облако белого пара — кто-то придерживает дверь. Когда пар рассеивается — на первом плане у раскаленной печки-полубочки оказываются четыре одинаковых человека, одетых в старые телогрейки и ношеные бушлаты, черные матерчатые шапочки «бамлаговки», заплатанные стеганые брюки и ношеные бурки, сшитые из старых телогреек. Вместо шарфов — грязные полотенца или портянки. Латаные рукавички. Все они на одно лицо — опухшие, отекшие, белокожие от долгого сидения в лагерной тюрьме. Все четверо глубоко равнодушны и к своей будущей судьбе, и к своему прошлому, и к своему настоящему. Ко всему, что они видят перед собой. Несколько сбоку — два конвоира с автоматами наперевес.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. В Магадан?

КОНВОИР. В Магадан.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. На следствие?

КОНВОИР. Нет. Это — приговоренные.

Лица заключенных не выражают ничего. Все они жмутся к печке, не расстегивая бушлатов.

АННА ИВАНОВНА. А водитель где?

КОНВОИР. Водитель лег спать в машине. В кабине. Больше ехать не может. Отдохнет — и поедем. Переобуйтесь в тепле, вы…

Конвоиры переобуваются по очереди.

ПЕРВЫЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. Докурить бы, гражданин.

КОНВОИР. А ты видел, что я закурил, да? Вот буду закуривать, тогда и пососешь.

АННА ИВАНОВНА. По двести или по сто?

КОНВОИР. Нам спирт в дороге нельзя. Чаю горячего нет?

АННА ИВАНОВНА. Чай есть.

КОНВОИР. Налей по кружке нам и им. Нам с двойным сахаром.

АННА ИВАНОВНА. У нас весь одинаковый.

КОНВОИР. Ну, давай одинаковый.

Анна Ивановна приносит и раздает чай заключенным. Те с трудом держат горячие жестяные кружки в руках. Наконец одному удается отхлебнуть.

ПЕРВЫЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. Сладкий!

Входит второй шофер.

ВТОРОЙ ШОФЕР. Чифирку подварим, Аня?

АННА ИВАНОВНА. Вон в печке подваривайте.

ВТОРОЙ ШОФЕР. А на плите?

АННА ИВАНОВНА. Плита потушена сейчас. Утром печник придет, перекладывать будет. Вот кипяток. Чай, вернее.

Шофер хлопочет с чифирем возле печки. Красноватое пламя из открытой дверцы по-новому освещает столовую. Входят третий шофер и старатель.

ТРЕТИЙ ШОФЕР. Здравствуй, Аня.

АННА ИВАНОВНА. Здравствуй.

ТРЕТИЙ ШОФЕР. Налей-ка нам.

АННА ИВАНОВНА. По сто граммов?

ТРЕТИЙ ШОФЕР. По двести. Рейс кончен. Проклятый этот рейс. Получи.

АННА ИВАНОВНА. Возьми сдачу, Коля.

ТРЕТИЙ ШОФЕР. Бери, Анька. На материк уезжаю. Полный расчет получил.

АННА ИВАНОВНА. И пропуск в кармане?

ТРЕТИЙ ШОФЕР. Пропуск должны дать в Магадане.

АННА ИВАНОВНА. Возьми деньги.

ТРЕТИЙ ШОФЕР. Зачем ты меня обижаешь, Аня?

СТАРАТЕЛЬ. Бери! План — во! Золотишко — во. (Вытаскивает деньги.) Бери. Первый металл!

АННА ИВАНОВНА. Я тебя и не знаю вовсе. Коля хоть обедал здесь не один раз.

СТАРАТЕЛЬ. Бери, мамаша. (Открывает чемодан, полный денег.)

АННА ИВАНОВНА. Я тебе не мамаша.

СТАРАТЕЛЬ. Ну, дочка.

АННА ИВАНОВНА. И не дочка. Убери деньги. Так вы и до материка не доедете.

СТАРАТЕЛЬ. Доедем. А если это потеряем — у нас другое есть. Мы — с понтом.

АННА ИВАНОВНА. Золото, что ли, везете? Там, говорят, на самолетах-то обыскивают всех, как в Бутырской тюрьме в Москве. Не глядят, кто вольный, кто зэка, во все дырки смотрят.

СТАРАТЕЛЬ. Говорят…

АННА ИВАНОВНА. Вот и придется вам тогда снова законтрактоваться лет на десять.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Больше.

АННА ИВАНОВНА. Дмитрий, довези их до Магадана.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Да ведь пьяные, как я их повезу? Пусть лучше переспят здесь, а утром едут.

Входит прораб

ПРОРАБ. Здравствуй, Аня. Уезжаем.

АННА ИВАНОВНА. Я так и поняла. Куда?

ПРОРАБ. В разведку. Начальником еду, Аня, хоть маленьким, а начальником.

АННА ИВАНОВНА. Очень рада.

ПРОРАБ. Правда, кино нет. Но будем ездить в кино в поселок. Вместе. Зато там ягоды — варенье будем варить. Голубица, брусника. Грибы там, говорят, с собаку ростом. Гидропонным способом бог выращивает. Ружье возьму. Там кедровок и этих…

АННА ИВАНОВНА. Бурундуков?

ПРОРАБ. Heт, не бурундуков. А что тут смешного? Еврашек, вот кого. Сусликов.

СТАРАТЕЛЬ. Кто это?

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Мужик Анны Ивановны.

СТАРАТЕЛЬ. Я просто удивляюсь. На Колыме бабы на вес золота. Здесь каждая пигалица себя царицей ставит. И вдруг — такая красота. (прорабу.) За что тебе такая красота досталась? За что? За большие деньги? Не верю. Деньги тут роли не играют.

ПРОРАБ. Ты пьян, проспись.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Пойдем, Саша.

ПЕРВЫЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ (расправляет подобранный окурок). Бывало, в райкоме этих окурков собиралось… После заседания тетя Рая, уборщица, по полведра выносила, все ругалась. А здесь и окурков-то человеческих нет. Все сосут до бумаги, до «фабрики».

ВТОРОЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. А ты кем был на воле?

ПЕРВЫЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. На воле-то? Кем я был на воле? А тебе не все равно?

ВТОРОЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. Все равно.

Шум останавливающейся машины

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Кто бы это?

АННА ИВАНОВНА. Рейсовый из Магадана.

ПЕРВЫЙ ШОФЕР. Нет, рейсовому рано, да и мотор не такой. Это — легковушка.