местам службы – марш…
Долго ждать не пришлось: полковник Сеймур не стал тянуть с местью за погибшего отпрыска. Ровно в час дня, то есть почти сразу же после того, как пленные добрались до своих, британская артиллерия открыла огонь. Первый десяток снарядов они положили куда боженька послал, а потом стали уверенно накрывать наши позиции. Даже двенадцатидюймовки чертова бронепоезда пристрелялись, хотя вчера особой меткостью они не отличались. Впрочем, чему удивляться: корректировка с воздушного шара сказывается. Вот же паскудство…
Но опять нам немного повезло. Пока повезло…
Дело в том, что бритты палили диафрагменной шрапнелью, вполне безопасной для окопавшегося противника. Это когда после подрыва снаряда в воздухе стальные шарики не летят во все стороны, в том числе строго вниз на голову вражине, а после срабатывания дистанционного взрывателя несутся вполне направленным пучком по настильной траектории по типу картечного выстрела. Высунулся, тут и капец тебе, но, если боец сидит в окопе, почти никакого вреда эта хрень не приносит. Страшно, сука, аж сердце екает: громко, эффектно, один лязг шариков о камни чего стоит, но, как ни странно, вполне безопасно. Словом, никакого особенного урона мы не понесли, хотя страху натерпелись вдоволь.
Наш бронепоезд непрерывно сновал по путям, уворачиваясь от снарядов, Палыч отгавкивался в меру своих скромных сил с коротких остановок, даже добился пары накрытий британской батареи, но так как их орудия были укрыты в ложементах полного профиля, похоже, особого урона супостату тоже не нанес.
Но когда бритты стали плеваться осколочными гранатами, пришлось тяжко.
Первый залп лег с небольшим недолетом, а вот пара снарядов из второго пришлась в аккурат по накату моего КП.
Не пробила, но…
На мгновение я потерял сознание. А когда пришел в себя, обнаружил, что ни хрена не слышу. Из носа обильно струилась кровь, в голове отчаянно наяривали церковные колокола, соревнуясь с воем гигантского органа. Никаких других звуков внутрь башки, просто разрывающейся от гула, не проникало.
– А-а-а!!! – Я кричал, едва ли не надрываясь, но не слышал собственного голоса. – Твою же мать! Паша, ты живой?..
В отчаянии несколько раз двинул себя ладонями по ушам, взвыл от резкой боли, прострелившей перепонки, и радостно выматерился, неожиданно вновь обретя слух.
– Паша, отзовись, сучий потрох…
– Господи помилуй, господи-и-и… – Голос Зеленцова доносился откуда-то из плотной взвеси пыли, густой стеной стоявшей в воздухе.
– Вот же… – Я пополз на карачках вперед и почти сразу уперся головой в штабс-капитана.
Паша лежал на полу, скрутившись в позе эмбриона, и тихонько молился.
– Как ты, Павел Евграфович? – Я легонько ткнул его кулаком в плечо. – Живой, спрашиваю?
Зеленцов на тычок никак не прореагировал, продолжая монотонно причитать:
– Спаси и сохрани, спаси и сохрани…
– Понятно… – Я оставил его в покое и, пользуясь тем, что пыль наконец вынесло сквозняком, огляделся по сторонам. Убедился в том, что перекрытия не прошибло, потом уселся на пол, привалился спиной к стенке блиндажа и, плеснув воды из фляги на платок, стал вытирать кровь с лица. Управившись, раскурил сигару, с удовлетворением заметив, что после первых затяжек тошнота и головокружение стали стихать.
– Вот и славненько. Как говорится, что нас не убивает, то делает нас сильнее.
Где-то через час обстрел прекратился. Как ни странно, и в этот раз почти никакого урона он не нанес. Разве что обвалило кое-где стенки ходов сообщений да покалечило одну из наших трехдюймовок. Но некритично, пушчонка осталась сравнительно работоспособной. Вроде как вблизи я не рассматривал.
Едва бритты перестали палить, личный состав организованно вернулся на позиции. Посыпались доклады расчетов о готовности к открытию огня.
– Ч-что… эт-то б-было… – раздался позади меня отчаянно заикающийся голос Зеленцова.
– Ничего страшного, – не оборачиваясь, бросил я ему. – Снарядом прямо по накату шарахнуло.
– Етить…
– Ага, етить. Морду умой, легче станет.
– Угу…
– Как ты, Ляксандрыч? – В блиндаж влетел Степа. – Живой?
– А фули со мной станется. Вы готовы?
– А как жа… – слегка обиженно ответил Степан. – Все по местам. Встретим как надоть. Ну я пошел?
– Иди,
Ровно в шестнадцать ноль-ноль британцы пошли в атаку с двух сторон, силами примерно по батальону с каждой.
Все закончилось довольно быстро: бритты сначала залегли, прижатые пулеметным огнем, попытались продвигаться вперед по-пластунски, но после
