– Вы отпустите пленных, – коротко ответил Сеймур. – Всех до единого. Не позднее завтрашнего полудня.
– Вы не боитесь, полковник, что я обману вас? Воспользуюсь столь любезно предоставленной вами передышкой, а пленных не отпущу… – На самом деле я все уже решил, просто захотелось немного позлить бритта.
– Перестаньте, коммандант, – раздраженно бросил Сеймур, – о вашем дьявольском коварстве и хитрости ходят легенды, но я не думаю, что вы будете применять их в данном случае. Иначе я совсем не разбираюсь в людях, что вряд ли возможно, с моим-то жизненным опытом. В любом случае это сделка джентльменов – ваше слово против моего. Не более того. Каков будет ваш ответ?
– Согласен, – коротко кивнул я, не став дальше провоцировать британца. – Завтра к полудню все ваши люди будут освобождены. Не скажу, что я особенно рад нашему знакомству, но в любом случае отрицательных эмоций оно не принесло. В некотором смысле даже наоборот. Честь имею. Ах да… позаботьтесь о своих раненых и убитых. Мои люди стрелять не будут.
Я откозырял полковнику и отправился к себе на позиции.
Ну что же, сегодняшний день и половину завтрашнего я выиграл…
Остается продержаться еще всего лишь в течение полутора суток…
И, клянусь, мы это сделаем. Будь уверен, полковник, обязательно сделаем…
В лагере коротко переговорил с командным составом, приказал отправить восвояси раненых бриттов с минимальным сопровождением из здоровых пленных, а потом дал команду привести в командирский вагон Редьярда, который Киплинг.
– Редьярд, вы знаете полковника Сеймура? – По уже сложившейся традиции, я подвинул ему по столешнице стаканчик с коньяком и сигару.
Писатель протянул было руку с угощению, но сразу отдернул ее назад. Словно отказываясь от взятки.
– Майкл, я не намерен раскрывать вам сведения, представляющие собой хоть какую-либо военную тайну…
– Бросьте, Редьярд. Не надо мне никаких военных тайн. Общие сведения, даже просто ваши впечатления об этом человеке.
– Что ж… – Киплинг пожал плечами. – Я не особо хорошо с ним знаком, но кое-что все же могу сказать. Джентльмен, родовит, потомственный военный, настоящий солдат в прямом смысле этого слова. Правда, несколько вспыльчив, высокомерен и резок в суждениях. С довольно трагической судьбой. Рано потерял супругу, больше не женился, воспитывая троих сыновей сам. Все они пошли по военной стезе, но счастья ни им, ни их отцу это не принесло. Старший погиб в самом начале этой войны, при обороне Ледисмита. Средний – при обороне Кимберли, что до младшего… – Писатель вдруг замолчал.
– А младший попал в плен и находится здесь, – закончил я за него. – Не так ли?
– Неужели вы собираетесь шантажировать его отца? – угрюмо бросил Киплинг. – Это же низко.
«Гребаные бритты, вы так уверовали в свою исключительность и непогрешимость, что напропалую стали обвинять весь свет в пороках, присущих самим себе. Дать бы тебе в рожу…» – подумал я, но озвучил совсем другое:
– Редьярд, в приличном обществе за такие необоснованные обвинения вызывают на дуэль. В менее приличном – просто бьют по морде. В варварском – без разговоров пускают кровь. Итак, для начала определитесь, в каком обществе вы находитесь, а потом прошу ответить мне: у вас есть основания обвинять меня в подобном?
– Оснований нет, – после долгой паузы ответил Киплинг и мрачно, но твердо добавил: – Готов извиниться, а если извинения не будут приняты, то…
– Обойдемся без извинений. Инцидент исчерпан… – Я добавил коньяка в стакан писателя. – А по поводу второго лейтенанта Сеймура – завтра пополудни я его отпущу. Впрочем, как и всех остальных пленных, включая вас.
Я уже успел убедиться, что британец превосходно владеет собой, вот и сейчас на его лице не дрогнул ни один мускул, хотя в глазах все же промелькнула целая гамма чувств. И немудрено: небось уже попрощался с жизнью.
На некоторое время в вагоне повисла мертвая тишина. И первым эту тишину нарушил Киплинг.
– Вы не шутите… – с непонятной интонацией, то ли утверждая, то ли задавая вопрос, произнес он.
– Никоим образом.
– В таком случае это благородный поступок с вашей стороны.
– Отчасти.
– Поясните… – вопросительно вздернул бровь писатель.
– Посудите сами… – Я усмехнулся и взял чашку кофе с подноса. – Морить вас голодом мне не позволят личные убеждения, а продовольствия у нас в обрез. Прикрываться пленными, исходя из вышеперечисленной причины, я тоже не буду. К тому же сильно сомневаюсь, что это остановит обстрелы. Словом, пользы от пленных мне ровно никакой, одно сплошное беспокойство. Так что наилучшим выходом из ситуации будет отпустить вас. Как-то так; хотя не буду отрицать, некое благородство в моих помыслах все же присутствует. В общем, продолжим интервью, потому что времени на общение у нас осталось крайне мало.
– Я бы хотел остаться здесь… с вами… – слегка запинаясь, неожиданно выдал Киплинг. – Хотя бы на некоторое, пусть и непродолжительное время.
– Помилуйте… – Честно говоря, я немного опешил. – Зачем вам это, Редьярд?
– Скажем так… – Киплинг на мгновение задумался. – Вы мне интересны как человек. Ваш характер, ваши поступки, ваше мышление, ваши манеры… все
