похищении специалиста Центра поступил позже, я бы иначе отнесся к понятию долга. Но вышло как вышло, – я нарушил отданный мне приказ уже на борту «Либерейтора», где-то над Трансиорданией…
Илья Марленович долго молчал.
– Каждый человек имеет право на ошибку, – сказал он наконец. – И дело даже не в том, что порой за ошибки приходится расплачиваться не тем, кто их допустил. Если бы с Марленом что-нибудь случилось, я бы никогда тебя не простил. И был бы доволен твоей гибелью или казнью, хоть это и не вернуло бы мне сына. Тут все просто: жертва имеет право на справедливость. Но раз жертв нет… Замнем.
Исаев поерзал – обстановка разрядилась. Впрочем, у НКВД будет свой интерес – вон капитан госбезопасности поглядывает со своего места. Сопровождает. Потрясут Антона, все выжмут…
Марлен откинулся на спинку сиденья. Лишь теперь он оценил продолжительность перехода на подлодке. Именно что перехода – не только из одной точки в другую, но и между двумя состояниями. Когда он сошел на берег в Полярном, то не испытал шока, ошеломления от перемены мест – на борту субмарины хватило разговоров с Тимофеевым, а та длинная пауза, в течение которой он отсутствовал, заполнилась. И сейчас он испытывает лишь нетерпение, хочется поскорее увидеться с Наташей. Ну, и с Викой, с Мишкой, со всеми…
Вздохнув, Исаев продолжил писать отчет.
Самолет сел на военном аэродроме под Москвой, и в Центр пассажиров доставили на паре «ЗИСов». А вот Антон пересел в «эмку» и отправился «куда надо».
В ИРЭ все было по-прежнему. Заранее улыбаясь, Марлен отворил дверь лаборатории и переступил порог. Наташа, затянутая в белый халатик, была здесь. Обернувшись, она похлопала глазами, взвизгнула и кинулась к Исаеву.
– Ты вернулся! Вернулся!
Обнимая и тиская свою пропажу, девушка разревелась.
– Ну, здрасте! Я-то думал, ты обрадуешься…
– Это я радуюсь, – всхлипнула Наташа и прижалась к Марлену.
– Все хорошо… – прошептал он.
– Ага…
Резко распахнулась дверь, и в лабораторию ввалился Виктор.
– Тут они! – крикнул он. – Лижутся!
Лаборатория мигом наполнилась молодыми, веселыми, зубастыми. Мишка Краюхин с Лидой, Мишка Филоненко с Аней, Аркаша и Ромка. Даже Витькина Рита объявилась, замерла в дверях, робея.
– Проходите, Рита, – улыбнулся Марлен. – Вика же не догадается проводить.
– Че это? – возмутился Тимофеев, но, глянув на улыбающуюся подругу, сам расплылся.
– Ну, как там? – спросил за всех Краюхин, когда унялись эмоции, затихли крики, а у Марлена перестала болеть спина от дружеских шлепков.
– Жарко там, – усмехнулся Исаев и повел рассказ о своих приключениях.
Народу прибавилось – подошел Королев, даже Берг появился, а потом и отцы замаячили.
– …Когда мы вышли ночью на Эль-Лисан, я, признаться, не верил, что все кончается. По крайней мере, хорошо. По Нилу уже бронекатер английский подходил, прожекторами шарил, но «Зодиак» с подлодки успел быстрее. Ну, вот и все.
– Че это – все? – вскинулась Наташа, будто копируя Вику. – А врачам ты показывался?
– Да все нормально, Наташ. Меня еще на «Акуле» осмотрели, и потом тоже, в Полярном. Зажило все.
– Ага… – недоверчиво протянула девушка. – Отощал совсем!
– Зато загорел, – неожиданно вставила Рита и мило покраснела.
Виктор ревниво глянул на нее, но тут в первые ряды протолкался Илья Марленович.
– Ну, хватит завлаба мучить! – решительно заявил он. – У нас важная встреча скоро, и нужно кое-что обговорить. Марлен, пошли.
Чмокнув Наташу напоследок – девушка не сразу отпустила его, хватая за руку, – Исаев-младший потопал за Исаевым-старшим.
В пустом актовом зале собралась вся «великолепная шестерка».
– Начну с того, что никогда я еще не испытывал такого облегчения, как в тот день, Володь. Помнишь, как ты радировал от берега Египта?
– «Нашлись!»? – улыбнулся Тимофеев-старший.
– Именно. Но все это – лишь наши личные дела, и мы их будем переживать в индивидуальном порядке. А пока что… Война идет. Мы все приглашены в Кремль, к товарищу Сталину. Когда позвонил Поскребышев и сообщил об этом, я даже обрадовался, потому как назрел один разговор… Короче. Пусть каждый по очереди скажет о проблемах, которые труднее всего решить. Замечу, что я примерно в курсе, но давайте все же послушаем друг друга. Начнем с младших. Вика, тебе слово.
Тимофеев кивнул и потер ладони.
