Историю с Михал Борисычем рыжая Эльза вспоминала, сидя на лестницах маяка. Уже неделю она жила без Эдвина и начала скучать. Небо казалось ей серым. Как никогда. Нет, бывало, что оно мрачнело, но не до такой же степени! Море было очень холодным. А сосновые иглы слишком колючими. Волк Кулик-Сорока ходил за Эльзой по пятам, тыкался носом в ладонь, но и он не мог развеять её тоски. Тогда он спустился в подвал, нашёл старую корзину и принёс её Эльзе. В корзине и хранилась переписка Эдвина и Михал Борисыча. Эльза села на ступени и начала читать. Видимо, Михал Борисыч экономил пергамент, он писал ответы с другой стороны посланий Эдвина. Таким образом сохранилась вся переписка.
Но оказалось, что в корзине много любопытного. Эльза нашла, например, старые газеты, театральные программки, вырванные страницы из книг. Странно, зачем это всё понадобилось Эдвину? Эльза не помнит, чтобы он когда-нибудь читал.
Но интереснее всего, что в корзине обнаружилась давняя фотография Эдвина. Видно было, что смотритель маяка ещё молод. Глаза смотрели веселее, а борода была аккуратно причёсана. Это сейчас он за ней почти не смотрит. А раньше подолгу стоял перед зеркалом, приводил её в порядок. На руках сфотографированный Эдвин держал какого-то младенца и широко улыбался. «Интересно, кто это?» — подумала Эльза. А рядом с Эдвином стоял совсем маленький мальчик и красивая женщина. Она держала за руку мальчишку и смотрителя маяка и тоже широко улыбалась.
Весь день Эльза думала о том, кто бы это мог быть. Но так и не додумалась. «Надо будет это непременно выяснить», — подумала Эльза и немедленно уснула. Рядом примостился Кулик-Сорока.
Кровать Эльзы
Такой кровати больше нет ни у кого, это точно. Её сделал для дочери смотритель маяка Эдвин. Когда-то у Эльзы была обычная кроватка, как у всех маленьких детей. Она до сих пор хранится в подвале. Она спала в ней вместе с волком Кулик-Сорокой. Но потом они перестали помещаться на ней вдвоём. Какое-то время Эльза спала в гамаке. Правда, всего одну ночь, пока Эдвин не соорудил для неё новую кровать. Но что это была за ночь! Хозяйка висела высоко под потолком, а Кулик-Сорока тихонько скулил на полу, глядя на неё. Он очень скучал. Волк завыл бы в голос, но боялся Эдвина. Тот не любил, когда кто-то воет.
В комнате девочки стоит только огромная кровать и стул, на который Эльза вешает на ночь одежду. А больше в комнату ничего не входит. Под потолком висит тот самый гамак, но Эльза не забирается в него, чтобы Кулик-Сорока не волновался. Кровать начинается у самого порога, Эльза ступает на кровать, и всё. Ножек у неё нет, это просто большая деревянная коробка, на которой лежат матрац и бельё. Эльза такая маленькая, а кровать такая большая, что по ней можно ходить, бегать и прыгать сколько вздумается. И никто не будет ругать за это. Эльза спит то поближе к двери, то у окошка, как захочется. А вот Кулик-Сорока привык лежать у стенки. Он не очень смелый и боится разных опасностей. Наверное, ему кажется, что там надёжнее. Или что так Эльза лучше защитит его. Хотя кто бы знал, что там думают волки…
Мысленные волки
Как-то раз Эльза решила узнать, что думают волки после обеда. Так вот вдруг захотелось. Это было тогда, когда Эдвин уехал на «Антонии и Сладкой Н.». Они с Кулик-Сорокой как раз пообедали, делать было нечего.
Чтобы выяснить это, Эльза три раза обошла вокруг волка, подёргала его за усы, заглянула в пасть, подержалась за каждую лапу, потёрла ладонью мокрый нос, погладила хвост, приподняла шерсть на спине, несколько раз подула ему в глаза, закрыла их ладонью. Кулик-Сорока вздыхал, облизывался, иногда отворачивался, ничего не говорил. Он вообще всегда молчал, но в тот раз его молчание было какое-то особенное. Эльза даже подумала, что волк хочет ей что-то сказать, но не знает как. Она обошла его снова. И тут ей показалось, что Кулик-Сорока, наоборот, боится, что она узнает какую-то его тайну. Чего бояться? И какие это у волка могут быть тайны от человека? Совершенно же никаких. Так думала Эльза, а Кулик-Сорока всё больше боялся своего разоблачения. Он всё ниже наклонял свою лохматую голову, отводил глаза, пытался закусить усы. Будто в усах есть какой-то секрет, тоже придумал.
«Наверно, надо пока переставать узнавать», — подумала Эльза, а вслух сказала:
— Кулик, принеси мне, пожалуйста, корзинку с бумагами.
И притворилась равнодушной. Может быть, Кулик-Сорока поверит и нечаянно выдаст свои мысли? Волк тихонько вздохнул и отправился в подвал. Вздох ничего необычного не обозначал. Кулик-Сороке не нравилось, когда его называли неполным именем. А Эльзе чаще всего было неохота говорить два слова, когда можно сказать одно. И она называла его то Куликом, то Сорокой, это зависело от настроения. Когда оно было не очень хорошим, как сейчас, например, рыжая Эльза звала его Куликом, а когда радовалась — Сорокой. Или наоборот. Что-то трудно вспомнить, когда волк был Куликом, а когда
