Однако через несколько дней на «Магнитудо» нападает корабль космических пиратов, экипаж которого состоит из дезертиров, сбежавших с шахтерских планет членов профсоюзов и тоталитарных правителей, высланных в космос революционными массами. К счастью, налетчики не находят тело Тихона Но, но захватывают Тихе, а «Магнитудо» берут на магнитный буксир. Похищенной приказывают в полуодетом виде подавать на стол разную несъедобную бурду. Грубые ухмылки и фамильярные реплики недвусмысленно демонстрируют гнусные намерения ренегатов, нацелившихся на телесное использование сдальника. Допускать этого Тихе не хочет, поэтому предпринимает попытку убежать, обнаруживая, что она очень сильная — без труда разрывает узы, выламывает двери каюты и оглушает стражника. Затем устраивает ловушку в кают-компании и, сбросив одежду, заманивает туда бандитов. Там, выполнив несколько решительных действий, она приклеивает ладони и бороды пиратов к смазанной моментальным клеем поверхности обеденного стола, благодаря чему получает время на разгром вражеской рулевой рубки, отшвартовку и безопасный отлет.
Дальнейший путь проходит в целом нормально; к сожалению, уже в Солнечной системе, в поясе астероидов, заканчивается топливо, и Тихе вынуждена совершить посадку на какой-то забытой базе на планетоиде 3836. Оказывается, астронавтка попала в один из отделов Планетоидного Музея музеев — системы отделений, расположенных в поясе астероидов, в которых человечество складирует не самые полезные собрания разного рода, высылаемые в космос потому, что на Земле места для них уже нет. Хозяином планетоида 3836 оказывается киборг-хранитель Тибор UR-2 Лемер (>UR-2 ЛЕМЕР ТИБОР), а складируемые там материалы — объединенные коллекции земных музеев астронавтики и научной фантастики. «Со времени открытия сети галактических дорог, существования чужих цивилизаций и многих иных чудес космоса эти отрасли перестали развиваться, потому что земляне получили уже все в готовом виде, без необходимости использовать собственное воображение», — объяснил Лемер.
Тихе, вынужденная ждать корабль с запасами топлива, прибывающий на планетоид крайне редко, со скуки посещает музей и начинает помогать UR-2. Благодарный киборг присваивает ей титул заместителя хранителя и решает показать уникальные творческие и исследовательские машины собственной конструкции.
«Мы пошли в фантастический отдел, миновали несколько залов оргии безвкусицы и кукол, представляющих англоязычных чужих, потом зал истории переводов научной фантастики, в котором сверкали экспозиции с трехмерными визуализациями моделей структур семантических понятий с чужих языков; там прошли между стеклянными витринами с моделями биосоциозамыкания и антисмерти, перешли в малюсенький зальчик удачных прогнозов, а потом через двери, которые я сразу и не заметила, попали в огромный зал, заполненный машинами и тихим гудением агрегатов. Хранитель сказал, что собрал их из частей, заказанных с Земли или отысканных в космическом металлоломе. Машины были величиной в несколько этажей. Я подошла к стальной стене ближайшей машины и увидела металлическую табличку с выбитым серийным номером, символом лабиринта и фирменным названием Osmond Industry. На вопрос, для чего нужны машины, UR-2 ответил с необыкновенным для него возбуждением:
— Вот здесь ТЕКСТАТУС, квантовец, случайно генерирующий тексты со скоростью света и сортирующий их по заключенному в них смыслу; этот поменьше, связанный с ним ИСПЫТАТЕЛЬ, который — соответственно запрограммированный — ищет в этом неисчислимом множестве произведений интересные для меня; а следующий, ГЕРМЕС, молниеносно пишет для меня рецензию на любое произведение в заданном количестве вариантов, каждый из которых имеет разный коэффициент критической доброжелательности. За ними стоит МЕТАТРОН IV, который анализирует и переводит на интергалактический язык работы Ордена Новой науки, метановейших метаментатов из системы Мира Кита, каковые развивают интересную разновидность метанауки. А именно: они научились читать в научных текстах только примечания, библиографии, указатели и индексы, а затем в ускоренном порядке реконструировать на их основе полное содержание работ и усваивать их научную суть. Следующим этапом развития мирианской метанауки была разработка способности сочинять работы, состоящие лишь из набора ссылок на выбранные источники, на основании которых опытный мирианист способен реконструировать все проблемное содержание данной публикации. Последним этапом развития этой области было введение в научный оборот комплементаристических и альтернативистических работ, состоящих из такой подборки отзывов, которая в целях глубочайшего освещения исследуемой проблемы генерировала в мозгу читателя не одно произведение, а целые синоптические собрания, взаимно дополняющие или исключающие друг друга. Это можно сравнить с конструированием геометрических образований в многомерном пространстве. Например, как известно, на семимерную сферу можно смотреть двадцатью восемью способами. Однако проблема заключается в том, что у мириан мозги работают в n-мерном пространстве, а у людей — нет, и чтобы интерпретировать эти работы, нужен декодирующий их МЕТАТРОН IV. А вот эти две очень похожие машины за ним — АГУР и ЛЕМУЭЛЬ. Поскольку интересные произведения часто возникают, когда их создатели связаны какими-либо ограничениями, формальными или по объему, АГУР генерирует аксиоматически формализованные исходные литературные задания для ЛЕМУЭЛЯ, который эти задания сразу исполняет. Таким образом этот реверсивно сопряженный дуплет ежесекундно создает новое литературное произведение.
Мы подошли, и когда хранитель нажал кнопку, замедляющую работу машин, включил громкоговорители, услышали роботический голос АГУРА, объявляющий актуальное задание для ЛЕМУЭЛЯ:
— Это должна быть космическая поэзия с сенсационным действием, исчисленная так, чтобы в ней была речь о метеоритном дожде, путешествии к бесконечности, которое имеет трагический финал; о соперничестве, о крупной афере, совершенной аристократом, о разнузданной несовершеннолетней блондинке-убийце, которую утихомирил героический медик, награжденный орденом, а также о трусливом карлике, драматическом курсе лечения, экологической катастрофе и экологе, сомневающемся в эффективности математического аппарата, которым оценивается масштаб утрат, вызванных катастрофой. Все это должно быть написано шестью строфами по четыре стиха и только словами, начинающимися на букву Л.
