Существо улыбается ему. Висит в воздухе, а толстые кабели нейроводов оплетают тело, входят под кожу на затылке, на висках, животе и бедрах; самка выглядит словно белая головка паука, тело которого растворяется в полумраке зала, тело которого и есть зал.
Варден приближается. Не замечает предохранителей, от существа его отделяют лишь несколько десятков шагов. Его кибернетические руки могут рвать стальные решетки, но он догадывается, что этого будет недостаточно. Существо пережило куда большее.
Мгновение он пытается сформулировать первый вопрос. Киборг не очень хорошо ориентируется в акустической частоте. Имурисама, должно быть, обладала плохой спецификацией, поскольку воссоздание колебаний амплитуды, слышимой для людей, оказывается непростым делом.
— Почему ты на меня напала? — с трудом спрашивает Варден и отдает себе отчет, что этот вопрос должен звучать не так. Поправляет себя: — Почему я еще жив?
Существо улыбается, объясняет. Она напала не на него, а на корабль. Кажется, Стратег попытался его использовать. В полиуглеродной капсуле, которую он создал для Вардена, были, по крайней мере, две смертельные ловушки. В воздухе укрывался нановирус — чудо техники, который должен был пожрать Цветок изнутри. Существу пришлось сбросить в пространство шип, уничтоживший капсулу, — так быстро распространялась инфекция. Проникни вирус внутрь, и Цветок мог бы не выжить.
Но это не все, у Стратега был и план «В». Двигатели антиматерии капсулы дублировались как бомба. Небольшая, тактическая, но взорвись она внутри защитных слоев, рядом с троном…
Варден шокирован. Не тем, что Стратег сделал, — он ждал от него подобного. Ведь войны не выигрывают угрызениями совести, а тот выиграл их вдосталь. Его по-настоящему застало врасплох то, что существо подвергло себя опасности и решилось пустить его в капсулу. Почему?
В ответ он слышит нечто, на что не мог надеяться:
— Мы родственники, Варден из Дейрона.
Аналитические процессы Вардена говорят, что это след, по которому ему должно пройтись. Человеческие существа всегда ценили примитивные клановые связи. Но большинство людей покинули Солнечную систему миллионы лет назад. Кто бы дотянулся своими корнями так глубоко, и возможно ли это? Старые разумы любили раз в какое-то время очищать себя; цифровая память никогда не гибнет, инкрементальности напластовываются миллионы лет, пока наконец прогресс в пространстве сохранения данных не перестанет поспевать, и придется чего-то лишиться. Может ли это существо оказаться в чем- то настолько другим? Как она справляется с такой длинной памятью?
Варден тянется к самым дальним уровням и выгребает свою генеалогию, список предков, человеческих и иных. Передает его самке, спрашивая, как такое возможно.
Она смеется. Говорит, что все несколько иначе, и она — родственник всем людям. Говорит, что ее имя — Гайя.
Варден отрезан от своих баз данных, но перед вылетом скопировал самую важную информацию. Благодаря этому он понимает: богиня-мать, самый старый, самый первый миф человечества. Сущая в разных формах во всех ранних культурах, общая подложка космогоний, таких, как иудейская, египетская, греческая, индуистская.
Мысли Вардена начинают путаться. Внутренняя аксиоматика его сознания не допускает существования сверхъестественных существ. Но после всего увиденного и после бессилия, с каким штурмовики анализировали находку…
Он смотрит вниз — на свои руки из углеродных поликристаллов, на четыре ноги, набухшие толстыми узлами синтетических мышц. В нем нет ни одной биологической клетки. Его сознание — сложное слияние тысяч других сознаний, коэкзистенцирующих в распыленном облаке вычислений. У него уже нет ничего общего с людьми.
Гайя улыбается. Это не имеет значения, она чувствует себя его матерью, даже если он заблудился, потерял себя в путешествии, длящемся уже эоны.
Варден спрашивает, поэтому ли она его впустила? Поэтому с ним разговаривает? Ведь в Конгломерате должны жить и другие человеческие гибриды.
Гайя говорит, что речь идет о простой вещи. О благодарности. Знает, что, если бы не Варден, они попытались бы уничтожить ее при первом контакте или сразу бросили бы на этой сгоревшей темной скале. Варден дал ей шанс, накормил собственным телом, и поэтому она должна дать шанс Вардену.
У нее есть надежда, что Варден оставит Конгломерат ради ее нового бытия. Просимулировав достаточно много биомассы и прогнав Стратега, Гайя планирует регенерировать Систему. Воссоздать Солнце. Сделать так, чтобы жизнь вернулась на Землю. Вардену она готова пожертвовать место в своем новом мире.
Варден отказывается. Объясняет, что все не так просто. Они предполагали его смерть возможной, а потому в корабль вошла лишь небольшая его часть — остаток его расчетного облака ожидает на кораблях Конгломерата. Он соединен с облаком тонким аплинком, опирающимся на квантовые точки, и когда погибнет, когда трансмиссия прервется, они отстроят его из последнего бэкапа, а потом дадут память обо всем до момента разрыва коммуникации. То, что пришло в Цветок, не является окончательным Варденом. Его смерть или возвращение к сущности ничего не изменит. Истинный Варден останется в Конгломерате.
Гайя выглядит разочарованной. Варден задумывается, каковы ее ограничения. Она манипулирует пространством лучше Первых, но одновременно
